"Длительные прогулки на свежем воздухе", сон в палатке под открытым звездным небом, празднование рождества у костра в ледяной норе, белые ночи в воздушных спальных мешках на каменистых склонах у водопадов, и другие "физические мучения" и "лишения" - это истинная сущность норвежцев, испокон веков привыкших жить в гармонии с природой, внимая каждой птичьей трели.
 

Прежде, чем взять курс на север Европы, мы прошли курс норвежского языка. Первое занятие обескуражило нас. Вместо привычных выражений "Здравствуйте", "Простите!" и "Сколько стоит" мы усвоили несколько геологических и медицинских терминов, в том числе "угольные шахты" [solvgrovene] и "воспаление слепой кишки" [наш родной "аппендицит"] - "blindtarmsbetennelse". С первым вопросов не возникает - Норвегия без горючего - как черепаха без панциря, но каким образом в список необходимых слов для начинающих" попал "аппендицит" из 19 букв?.. Это обстоятельство по сей день остается для меня загадкой. Однако, это была далеко не единственная загадка, которую уготовила нам "Страна тролей, викингов и непуганых оленей".

Мы сидели в рыбном ресторанчике в "старой части" Бергена, словно застывшей в 16 веке, и увлеченно обсуждали программу дальнейших выступлений нашего духового оркестра. Берген - второй [после Осло] по численности населения город в Норвегии, некогда входивший в Ганзейский Союз, а ныне охраняемый недремлющим оком Юнеско, - привлекает со всего мира людей самых разных профессий - в том числе и музыкантов. Здесь - в великолепном Тролхаугене [не имеющем к тролям никакого отношения] - жил и и создавал шедевры выдающийся норвежец, автор сюиты "Пер Гюнт" ,- Эдвард Григ. Здесь каждое утро на рассвете, словно фантомы, появляются на базарной площади торговцы морепродуктами, предлагающие широкий ассортимент деликатесов: фиолетовых осьминогов, морских каштановых крабов, сцепившихся в мертовой схватке, и с помощью клешней выражающих свое презрение беспрестанно глазеющим на них туристам-гурманам. Мраморные устрицы и бесчетные батальоны креветок дополняют картину.

Кроме того, в Бергене - самые видные девушки. Выражение Jenta fra Bergen ["девушка из Бергена"] прочно укоренилось в норвежском языке. Это не просто словосочетание. Это определение, это комплимент. И неудивительно. Берген раскинулся вдоль побережья Северного моря, поэтому на протяжении многих столетий в городскую гавань ежедневно заходили иностранные корабли. Шотландцы привозили качественную шерсть и горькие виски, индусы - шелк и хлопок, русские - зерно и муку, португальцы - табак и портвейн, а англичане завезли сюда чуму в XVI веке. Однако не все купцы возвращались домой, прельщенные обаянием северных дев... Так, стихийно и спонтанно, на протяжении четырех "ганзейских" веков формировался норвежский "идеал красоты и чистоты". Норвежцы с долей иронии величают бергенцев самыми чистокровными представителями нации.

Берген - "город-сказка, город-мечта". Попадая в его сети, окунаешься в атмосферу позднего Средневековья. Аккуратно выкрашенные в яркие цвета коттеджи, образующие, словно пчелиные соты, геометрически правильные фигуры, утопают в свежей зелени, каскадом спускаясь с горных вершин к поддернутому легкой дымкой побережью. Неслучайно Берген получил статус "норвежского Лондона". По климатическим условиям он напоминает вечно окутанную туманом английскую столицу. "У нас один солнечный день в году. Все остальное время дождь льет как из ведра, а туман проникает всюду: в треснувшие корпуса просоленных шхун, в изогнутые стеклянные сосуды, что стоят на ветринах и заманивают туристов. И тогда городские улицы полностью оказываются во власти тролей, которые под покровом непроглядной мглы и густого тумана творят зесь невообразимые вещи", - шутят коренные жители, но климат не отнимает у них радости и оптимизма.

Моя спутница-корнетистка демонстрировала мне новенький сияющий инструмент, приобретенный ею в одном из известных музыкальных магазинов в центре Бергена, когда к нам неожиданно подсел норвежец крепкого телосложения [определенно, - потомок викингов] с густыми русыми баками и очками без оправы и заговорил, слегка грассируя, на медленном "бергенском"наречии. "Я подслушал вашу беседу, - смело признался он. - Через несколько дней вы выступаете перед полуторатысячной аудиторий в концертном зале им. Э. Грига с вашей новой программой..." Молчание. Стремительным кивком мы подтвердили, что его суждение - истинно. "Однако, держу пари, что все время вы проводите на репетициях за пультом с нотными тетрадками, а страну видите лишь мельком, через нотные линейки", - скаламбурил он. В этот момент мне стало поистине горько за свою "несчастстную" судьбу странствующего трубадура... "Наверняка, у вас до сих пор не нашлось возможности совершить тур..." ТУР...

...Сколько раз я слышал, как норвежцы с упоениением рассказывают друг другу о фантасмагорических приключениях в горах. А мы до сих пор не сделали ЭТО. Это обстоятельство показалось мне гротескным, ирреальным, пародоксальным. Словно ошпаренные, очнувшиеся от векового летаргического сна, мы вскочили с мест и ринулись в ближайший супермаркет, соображая на бегу, что надо бы купить палатку, несколько спальных мешков, компас и подробную карту, фонари, и обязательно - шумную беспроводную печку, которую норвежцу ласково называют "кухня-шторм". Вещь незаменимая в горах, но при работе создает шум, подобный клокотанию карабельного котла.
 

"Бог с ним, с концертом! Сыграем экспромтом!..", - спонтанно выкрикивает на бегу моя спутница, и ветер, поднимая к горным вершинам, уносит ее слова в небо.

"Сыграем экспромтом!", - эхом отзывается мой внутренний голос, когда нагруженные необходимым обмундированием, мы спешно маршируем по лесной тропе. Выглядывающие из зелени на развилках, словно дорожные знаки, яркие таблички - единственные следы пребывания человека. На одной из них изображен лось, на другой -троль, облаченный в балахон из дубовых листьев. Одна из них указывает путь к горному кемпингу в 4 километрах. Туда мы и направились, так как перспектива провести ночь под открытым небом неожиданно показалась моей строптивой спутнице [О, женщины!] мрачной, в ней нежданно-негаданно взыграли патриотические чувства и она недвусмысленно заявила, что " порой предпочитает Среднерусскую равнину".

Хозяин кемпинга встретил нас радушно, проводив в просторную двухместную комнату, обитую терпко-ароматной сосной [которую восхваляли еще Битлы в песне "Норвежское дерево" - "Norwegian Wood"].

 Двухместый номер - причудливый осколок цивилизации на лоне дикой природы - в горном кемпинге, в среднем, стоит от 30 до130 крон [100 - 400 рублей] в сутки. Питание обычно не входит в стоимость. Однако всегда есть альтернатива: менее изнеженным путешестенникам природа предлагет ночлег даром.

Мы расположились у камина в "охотничьей" гостиной и за бокалом подлинного норвежского глёка - glok - [густой напиток, по своим вкусовым качествам отдаленно напоминающий глинтвейн , однако это чисто скандинавский продукт, так как в кипящий сок или вино добавляются острые специи, произрастающие только на Скандинавском полуострове; какие именно - норвежцы держат в тайне], хозяин симпровизировал интригующий географический очерк: "Этот район - один из самых популярных среди туристов в Скандинавии. Он славится уникальным магнитным полем. Лес Квам - своеобразный энергетический центр региона. Из уст в уста передается множество невероятных слухов и легенд о магической силе леса Квам. Легенда гласит, что по ночам именно здесь различные сказочные существа устраивают шабаш, а, искупавшись в источнике на вершине горы, человек мгновенно избавляется от всех недугов и обретает божественную силу. Это заколдованное место и здесь можно столкнуться с неординарными явлениями и встретиться с оригинальными людьми".

(Лес Квам действительно не похож на привычный россиянам лес - здесь нет ни широко раскинувшихся питцунских сосен юга России, ни пятнистых карельских берез. На десятки километров простирается каменный ландшафт, лунные пейзажи. Природные пласты накрывают друг друга, а в памяти всплывают холсты великих пейзажистов.)
 

 "Подобные выдумки - лишь часть комплексной рекламной акции... А туристы и паломники, словно мыши на сыр, беспрестанно бегут к местной "Мекке", скептически заметила моя спутница. Но до поры до времени ничего невозможно было доказать, так же как ничего нельзя было опровергнуть...

Однако уже на следующее утро, сбивая на ходу могучие грибы, мы вспомнили эти слова и убедились в их подлинности. Мы миновали очередной укрытый мхом, словно бесценным персидским ковром, склон, когда перед нами неожиданно, словно из-под земли, предстала фигура одинокого странника, скрестившего ноги в позе лотуса и погруженного в медитацию. Словно, каменное изваяние, он смотрел перед собой, вперив немигающий взгляд в шумный спускающийся с горных вершин водопад. "Вы выходите из состояния транса - одухотворенные, бодрые...", - пошутила было моя спутница. Человек, расплоставшийся на голых бледных камнях, испещренных вдоль и поперек кварцевыми прожилками, напоминающих вены на человеческом теле, не подавал никаких признаков жизни. Мы застыли в ожидании. Спустя несколько минут он очнулся и, неподдельно улыбнувшись, поинтересовался, куда мы держим путь. Завязалась живая непринужденая беседа и в результате, "северный жрец", обрадованный неожиданной встречей с иностранцами, разбирающимися в местных диалектах, пригласил нас на вечернюю трапезу в свой домик, до которого впрочем, надо было идти несколько миль.

Хозяин провел нас во внутренние комнаты, поразившие нас своим архаично-музеиным убранством. У нас возникло чувство, что мы находимся в трюме затонувшего сотни лет назад пиратского судна. На стенах красовались раскрашенные пестрой гуашью чучела северных птиц, подвешенные на рыболовной леске за хохолок. В углу громоздился обитый овечьей шкурой старинный сундук, из приоткрытой створки которого выглядывали пожелетвшие от временип манускрипты. На буковых полках стояли бронзовые подсвечники, толстые покрытые зеленоватым мхом книги. Тут я нашел одно из первых изданий "Пер Гюнта" Хенрика Ибсена за 18 ++ год. В углу лежал холст - недорисованный портрет молодой женщины - прикрытый пыльным сюртуком. Словом, скопление исторических реликвий и музейных ископаемых. Норвежцы страстно любят кофморт и уют, к тому же, они - заядлые коллекционеры.Развешивая на стенах фотографии и этюды, они не оставляют ни одного живого места. Но не до такой же степени! Гостиная - и это типичный норвежский хутор! - напоминала зал Средневековья в Русском музее [Эрмитаже]. По крайней мере, здесь с тем же успехом можно было проводить экскурсии.

На рассвете, перед нашим уходом гостеприимный северянин достал из сундука пестрый, красно-белый национальный норвежский костюм и подарил его нам на память. Мне запомнились его напутственные слова, которые поразительно точно отражают взгяды большинства норвежцев: " Мы до сих пор одушевляем природу, приписывая различные катаклизмы самым невероятным сказочным существам" - рассказал Бьорн Дале, - несмотря на то, что сегодня на дворе 21 век и наука способна рационально объяснить все природные явления. На рождество, когда стол накрыт богатыми яствами, а воздух наполнен ароматом мандаринов и шоколадных булочек с марципаном, прежде, чем приступить к трапезе, мы угощаем тролей, выставляя на заднем крыльце у домика тарелку с рисовой кашей или козьим сыром. В противном случае, если мы забудим об этом, тролей охватит негодование, они взбунтуются и навлекут на фермера несчастья. Неожиданно начнут пропадать овцы, например ... Вот такие они алчные, корыстные, мстительные существа". Вопрос заключается в том, пережитки ли это родо-племенных отношений или просто сильные крепкие нерушимые традиции...

И действительно! Я вспомнил норвежский "козий сыр", который своим специфическим острым запахом отпугивает туристов уже в дьюти-фри-шопах. Однако северяне с неподдельным упорством викингов продолжают продавать его в аэропорту. Это традиция!!! [Редкий энтузиаст желает походить на героя из произведения Джерома "Трое в лодке, не считая собаки", рискнувшего привезти сыр из Ливерпуля...]

Очередной день подходил к концу. В вечерних сумерках вдалеке угадывался расплывчатый силуэт крошечной избушки - желанного пристанища. Мы подошли ближе и нашим глазам, избалованным удивительными красками северной природы, открылся новый, поражающий своим волшебным великолепием и неземным умиротворением вид. "Он жил анахоретом",- всплыли в памяти строки из "Евгения Онегина". Переступая через искуственную ограду из можжевеловых веток, созданную словно далекими предками, мы вторглись во владения - по всем признакам - заядлого рыболова. Развешанные на стенах спутавшиеся сети, пожелтевшие от времени, крыша, превратившаяся в самый настоящий газон. Семена проросли и крыша заросла бурьяном!... Здесь не было ни единой души, однако мы не медля разбили палатку у старого колодца, и в считаные секунды уснули под звездным небом.

В условленном месте, в трех стах километрах от вершины у кромки ледяного покрова, мы встретились со своими коллегами-музыкантами. Теперь мы путешествовали полным составом духового оркестра. И даже здесь, вдали от оркестровой ямы, каждый исполнял свою партию. Впереди - тромбоны, сзади - корнеты. Наша команда напоминала праздничную древнегреческую процессию, которую эллины устраивали в честь Диониса, бога вина, употребеление которого в Норвегии строго ограничено и четко дозировано государством. Здесь царит Сухой Закон.

Завороженные чарами природы, мы молча поднимались к вершине. Только камни выпригивали из под наших ног, отстукивая, словно португальские перкуссии, зажигательные ритмы. Эферные отголоски наших шагов прокатывались по долине. Каменные глыбыбы неожиданно оборачивались в сказочных существ. Держу пари, что встреча с гиганстким циклопом показалась бы нам совершенно естественной. И неудивительно, что норвежцы верят в тролей.

95% территории Норвегии [составляют] занимают горы. Лишь 5 % земли пригодны для жизни - пахотных работ. Один норвежский эссеист недаром писал, что бог предполагал сделать из Норвегии природный заповедник, однако человечество оккупировало эту территорию, и в последствии об этом пожелело.

Неожиданно наши водные ресурсы иссякли, мы опустошили последнюдю бутылку колы, купленную где-то далеко внизу, у подножия гор в долине на автомобильной заправке Shell. (Пришельцами казались здесь эти атрибуты "земной жизни" - символы процветания Америки, к которой норвежцы относятся с глубоким уважением, проводя все же четкие границы между двумя культурами.) Вспомнив полезные советы из мудрой книги, мы набрали воду из горного озерца в немкольких метрах от вершины горы. На высоте 1299 метров над уровнем - высочайшая точка в этом районе, если верить карте, мы обнаружили крошечный домик, изрисованный изнутри причудливымы картинками и именами. Отыскав увесистый журнал, мы изучили имена опередивших нас скалолазов. Нова Зеландия, Аргентина, Куба, Мадагаскар... Мы явно были не первыми представителями человечества. Бесчетное число энтузиастов успели отметиться здесь... Однако впервые на вершине Кварцевой горы духовой оркестр исполнял произведения Грига. Встрепенулись мирно пасущиеся на золотых лугах овцы, а заходящее солнце озарило багровым светом пламенеющие вершины, и трубы, тромбоны и корнеты засверкали, словно Клад Нибелунгов. Надо заметить, что никогда прежде мы не играли так слаженно...

Теперь оставалось лишь спуститься вниз...

На спуске мы встретили группу оленей - энтузиастов, вероятно, тоже путешествующих целым семейством. В Норвегии олень вкупе с лосем, подобно индийской корове, до поры до времениостается "священным животным". Однако, с началом охотничьего сезона животные теряют свое привелигированное положение. Норвежцы - страстные гурманы: котлеты из пареной оленины пользуются здесь невероятным успехом. [Это, видимо, от предков осталось.] Да и к тому же, уж кто-то , а норвежские охотники испокон веков славились своим виртуозным мастерством. Каждый добропорядочный норвежец не упускает возможность украсить гостиную ольими рогами или медвежьей шкурой. Впрочем, "медведи" в Норвегии - самое многочисленное детище фауны. Популярное норвежское имя "Bjorn" означает "медведь". Поэтому уж где-где, а в Норвегии "медведей" изобилие. Они вальяжно прогуливаются по городским улицам с сигарой во рту и сотовым телефоном в кармане, на виду у пешеходов и водителей.

В кондитерской у подножия скалистого утеса мы познакомились с норвежским писателем и его женой, которая оказалась домохозяйкой. Они пригласили нас погостить на своей вилле, некогда принадлежавшей датскому герцогу, а сегодня представляющую историческую реликвию. Этот акт милосердия расстрогал нас до глубины души - гостеприимству норвежцев нет предела (неиссякаемо) - однако мы вынуждены были отказаться, так как нас ждала взлетная полоса и рейс "Осло - Москва". Когда самолет оторвался от земли и устремился в небо, у нас в голове зародилась и вихрем пронеслась мечта вернуться сюда как-нибудь в разгар лыжного сезона, ведь недаром говорят, что норвежцы рождаются с лыжами на ногах.

Остальные статьи Юрия Гуськова

Обсудить на форуме