Трудно писать о джазовом фестивале в Норвегии сразу после того, как эта спокойная и благополучная страна впервые в своей послевоенной истории подверглась крупному террористическому акту, вызвавшему в Европе и мире настоящий шок. Понятно, что репортаж этот планировалось начать намного более позитивными фактами и рассуждениями. Но сила норвежского духа, как представляется автору этих строк, проявилась и в реакции руководства и участников Molde Jazz Festival на потрясшие норвежское общество новости из Осло и с острова Утёйя. Последние два дня фестиваля, 23 и 24 июля (теракт произошёл 22-го), не были отменены. Напротив, на традиционный полуденный джазовый парад по главной улице этого городка в западной Норвегии, открывающий каждый фестивальный день, собралось ещё больше народу, и впереди парада шагали лютеранский епископ Молде и настоятель городской кирхи — в честь и в память тех, чьи жизни отнял безумный берсерк-террорист. А в одиннадцать вечера все участники и множество слушателей фестиваля собрались в огромной кирхе — соборе города Молде на специальную службу в память жертв теракта, на которой звучала и музыка. Глава пресс-службы Molde Jazz Festival Хеге Гагнат, отвечая на сочувственное письмо автора этих строк, написала: «Мы ищем поддержки в музыке». И это, как мне кажется, очень правильный подход. Если бы музыка перестала звучать — это означало бы, что безумец с автоматом победил.
А теперь — по порядку.
Молде — небольшой городок на берегах живописного фьорда в западной части Норвегии. В далёком 1961 г. здесь впервые был проведён джазовый фестиваль. И, со свойственными норвежцам размеренностью и основательностью, проводится с тех пор каждый год — вот уже полвека: в текущем году Molde Jazz Festival состоялся в 50-й раз. Фестиваль проходит на множестве площадок: в полдень по центральной улице городка проходит «джазовый парад», сразу вслед за этим начинается одновременно полдюжины представлений молодых музыкантов, любительских коллективов и «местных талантов» на бесплатных сценах, начинают петь все два-три десятка облюбовавших участки на «джазовом рынке» вдоль центральной улицы уличных певцов (некоторые приезжают аж из Великобритании), и один за другим начинаются концерты на восьми платных площадках фестиваля: в течение дня на каждой из площадок проходит один-два концерта, начинаются они с шагом в полчаса-час, и, значит, чисто теоретически есть возможность увидеть хотя бы по полчаса от каждого. На практике это получается плохо, потому что многие концерты засасывают и не отпускают, в них вовлекаешься и до самого конца сидишь и слушаешь с удовольствием.
Первый раз в Молде со мной так случилось на концерте проекта Sing The Truth! — небывалого трио ведущих афроамериканских или, точнее будет сказать, просто чёрных вокалисток современности. Я опускаю политически верное определение в пользу менее верного указания на расу просто потому, что из трёх певиц только две — американки: это маститая, опытная Дайан Ривз и, напротив, молодая и многообещающая Лизз Райт. Третья — не американка, она как раз африканка: Анжелик Киджо родилась в Бенине, на западе Африки, и до сих пор ассоциирует себя именно с Африкой, хотя в последние 30 лет живёт то в Париже, то в Нью-Йорке.
Лизз Райт выдвинулась в первые ряды афроамериканского женского вокала буквально в последние несколько лет (ей 31, для джаза возраст ещё весьма юный), и в её арсенале приёмы, манера и стиль современного госпел и музыки соул занимают как минимум настолько же важное место, что и джаз. Дайан Ривз — самая старшая из трёх «сестёр» на сцене (ей 54, на три года больше, чем Анжелик), и в её манере больше всего джаза, хотя, когда надо, она может дать такого огненного ритм-н-блюза, что гигантская тень великой мемфисской школы раннего соул встаёт над сценой. Втроём эти крупные, сильные, харизматичные и обаятельные женщины создают на сцене настолько яркую, пёструю и разнообразную программу, что её так и подмывает назвать Энциклопедией Чёрной Музыки: соул, афро-поп, ритм-н-блюз, афро-латин, современный джаз, госпелз, классический блюз и соул-джаз плавно и убедительно перетекают друг в друга, сверкая всё новыми и новыми гранями, и это так увлекательно, что опомниться удаётся только в самом финале, когда, оставив двух «сестёр» на сцене, Анжелик Киджо выбегает в зал и делает огромный круг по битком набитой 900-местной аудитории, за пять минут успевая, кажется, с каждым спеть вместе и каждого хлопнуть по ладони в традиционном встречном жесте музыкантского приветствия. В 5-недельном туре, который заканчивался у «Пойте правду!» именно в Молде, три «сестрицы» спаялись в настолько глубоком взаимопонимании друг с другом и со своим ансамблем, что любо-дорого глядеть — тем более, что в ансамбле у них такие величины, как опытнейшая и музыкальнейшая Терри Линн Каррингтон на барабанах, мудрый Ромеро Лубамбо на гитаре, маститый Джеймс Джинус на басу и знаменитая Гери Аллен за фортепиано и клавишными.
В результате, как ни торопился я из 900-местного современного Bjørnsonhuset перебежать вверх по горному склону в несколько более скромный по размеру, очень камерный и деликатный по звуку, но душноватый Kulturhuset, напоминающий актовый зал небольшой школы, но на начало выступления специального ансамбля контрабасиста Дейва Холланда опоздал. В 2011 году Холланд — артист-резидент фестиваля в Молде: это означает, что он проводит на фестивале целую неделю, в течение которой может показать несколько разных концертных программ с разными партнёрами. Прославленный мастер контрабаса в этом году должен был выступить в Молде с пятью разными проектами, но я попал только на два: выступлений его в дуэте с фламенко-гитаристом Пепе Абичуэлой, а также с молодёжным джаз-оркестром из норвежского Трондхейма и в трио с другим знаменитым британцем — саксофонистом Джоном Сёрманом, — и мастером арабской лютни уд Ануаром Брахемом увидеть не удалось. Зато удалось увидеть другой специальный проект: Overtone Quartet, в который входят, помимо Холланда, пианист Джейсон Моран, барабанщик Эрик Харланд и саксофонист Крис Поттер.
Видимо, рамки квинтета, с которым Дейв Холланд гастролирует уже полтора десятилетия, иногда кажутся 64-летнему мастеру слишком привычными; впервые собрать совершенно иной квартет он попробовал в 2007-м, и в 2009-м, два года назад, завершил его формирование — пианиста Гонсало Рубалькабу, попробованного в 2007-м, сменил за роялем Моран. Только Поттер играет с Холландом и в квинтете, и в новом квартете; два других музыканта — относительно новые для него партнёры, и в ансамбле явно всё ещё идёт взаимная «усадка». В Overtone Quartet у Холланда получается более сухая и свободная музыка, чем с квинтетом, но и намного более ограниченная в выразительных средствах, хотя бы просто тембровых. Особенная сила проявляется в свободных, чеканно широких соло Морана, но, к сожалению, ему этих соло не так уж много достаётся: основным солистом квартета выступает Крис Поттер, которого в результате оказывается в общей картине довольно много (особенно по сравнению с квинтетом, где его уравновешивает радикально иной по тембру и манере духовик — тромбонист Робин Юбэнкс). Соло Холланда в новом ансамбле звучит несколько чаще, чем в обычном квинтете, и они иные, хотя в массе своей они так же задуманы как мелодически разнообразные, музыкально насыщенные высказывания, в которых довлеют не виртуозность, не многословие, а стремление рассказать до конца ту историю, которую Дейв заявляет в самых первых нотах. Правда, в этом квартете иногда он несколько увлекается рассказом, повторяя детали своей истории снова и снова.
В целом осталось ощущение прикосновения к чему-то крупному и значимому, но далеко ещё не устоявшемуся — и, увы, не обладающему такой же харизмой, как основной квинтет Холланда: меньшее разнообразие выразительных средств пока ещё не уравновешивается в этом проекте большей глубиной или музыкальной насыщенностью. Особенно заметно, что у Джейсона Морана, пианиста глубокого и эмоционального, в проекте Overtone Quartet есть ещё значительный неисчерпанный запас развития.
Вторым виденным проектом артиста-резидента оказалось сольное выступление Холланда в маленьком зале Forum через день после игры с квартетом. Здесь маститый басист играл сольные импровизации логичного и точного свойства — подобные тем, из которых состоят его сольные альбомы — «Emerald Tears» (ECM, 1978) и «Ones All» (Intuition, 1996). Основой для пьесы становится и обыгрывание гармонической сетки, и блюзовые «ходильники» — риффы, остинатные басовые фигуры, отдельные фразы, легко связываемые Дейвом в динамически разнообразную и ритимически очень подвижную ткань.Если при взятии какой-либо ноты вдруг раздаётся случайный звон или хлопок струны, музыкант немедленно обыгрывает это как музыкальное событие, даже специально повторяет эти звуки, чтобы включить их в драматургию пьесы. Одну из пьес Холланд открыл смычковой игрой, красивым лиричным звуком, хотя с точки зрения академического звукоизлечения его игру вряд ли можно назвать идеально чистой: он иногда играет не чистый тон, а флажолет (его обертоновую производную), и явно не потому, что так задумал, а потому, что так получилось.
Холланда принимали очень тепло; вообще нужно заметить, что аудитория в Молде очень благодарная. Это в основном норвежцы, как из Молде и его округи, так и из близлежащих городов Кристиансунда, Трондхейма, Олесунда — международная публика здесь пока что в меньшинстве, потому что имеющиеся на сегодняший момент городские мощности не справляются с притоком аудитории на фестиваль. В дни Molde Jazz невозможно достать место в здешних гостиницах, и фестиваль пока что, в качестве компромиссной меры, рекламирует кемпинг на окраине городка, где предлагается останавливаться приезжающей публике.
Публика внимательно слушает концерты на платных площадках, и мне не приходилось видеть ни одного концерта, даже самого распроавангардного, где площадка не была бы заполнена. Билеты на ключевые концерты (Sing The Truth!, Дейв Холланд, ДжонМаклафлин и т.д.) были распроданы настолько заранее, что сведения об этом были помещены в печатные программки фестиваля, которые можно было бесплатно получить на каждой фестивальной площадке. Но, помимо этого, значительная часть публики приезжает в Молде вовсе не на платные концерты: на фестивале есть полдюжины бесплатных или очень дешёвых открытых площадок, музыка на которых не смолкает с полудня и до глубокой ночи. Пить пиво, слушать местных музыкантов (зачастую весьма, весьма неплохих), прыгать в такт на ночных концертах в парке отеля Alexandra, билеты на которые, сравнительно с другими концертами, стоят недорого (ну, по норвежским меркам: Норвегия вообще чрезвычайно дорогая страна) — такой культурной программы многим вполне хватает. А в парке, надо отметить, играли вовсе недурные музыканты. Например, два вечера подряд там выступал любимчик европейской публики, олицетворяющий для не слишком взыскательных слушателей современный джаз — Тромбон Шорти, крепкий развлекатель, то самое лицо джаза, которым наш жанр сейчас поворачивается к массовой аудитории рок-фестивалей и которое этой аудитории нравится.
Днём в парке тоже не молчали. Часть времени со сцены шло живое вещание норвежской радиостанции NRK — сидел ведущий, в порталах раздавалась воспроизводимая им музыка, иногда в прямом эфире шло интервью с сидящим тут же музыкантом или другим гостем фестиваля. Вот, например, главный редактор норвежского джазового журнала Jazznytt Ян Гранлье, которому в этот день за многолетнюю поддержку фестиваля вручили от лица города Молде главную городскую почётную премию — Molderosen («Роза Молде»), даёт Норвежской радиовещательной корпорации интервью в прямом эфире прямо на сцене Alexandraparken.
Часть времени здесь же выступали молодёжные и/или самодеятельные коллективы, некоторые вполне недурные (до 18:00 их можно было прийти послушать бесплатно). Некоторые местные молодые коллективы оказывались на сцене парка и в вечернее время: так, два вечера подряд к восторгу публики здесь выступал состав Red Hot, который, если не вслушиваться в не слишком содержательные соло его инструменталистов, весьма мощно и весело играл всякую ритм-н-блюзовую классику. Сами себя они определяют как «ритм-н-блюзовое ревю из Молде, состоящее из десяти человек в чёрных костюмах», работают на норвежской сцене уже шестой год и представляют собой довольно весёлое зрелище, не в последнюю очередь благодаря фактурному и артистичному вокалисту по имени Кнут Мариус Дьюпвик. Кнут Мариус явно немножко слишком много слушал Тома Джонса, но делу развлекательного исполнения ритм-н-блюза в его классической форме это совершенно не мешает, вот бы ещё духовикам группы чуток подучиться импровизировать!
Часть фестивальной «бесплатной» программы составляет и вовсе самодеятельность, но, ей-же ей, такую самодеятельность не стыдно показать и на столь представительном фестивале. Вот, например, маленький кусочек выступления местной группы из Молде, под названием NoName.
В группе нет никого старше 17, средний возраст — 15 лет. Увы, снять их видео я успел только на карманный видеодиктофон Olympus LS-20M, поэтому качество получилось довольно «диктофонное», но общее представление даёт. В минутный фрагмент поместились коротенькие соло братьев Шейдсволлов — саксофониста Лаурица и клавишника Исака, который играет — и хорошо играет! — ещё и на трубе. Кстати, у этих «молодых, да ранних» уже есть альбом из семи собственных композиций, называется «Elephant Dance».
А вот, наверное, самый юный участник фестиваля. В программе его имени не найти, но своё место на главной фестивальной улице у него есть, как есть и несомненное желание когда-нибудь стать настящим саксофонистом (может, мы видим первые шаги будущего нового Яна Гарбарека?), и огромное чувство собственного достоинства.
Но подлинный дух Молде вашему корреспонденту удалось ухватить на видео даже не на главной улице с открытыми сценами, а на отдалённой части городской набережной, на берегу огромного водного пространства — здесь, прямо у города Молде, сходятся два 20-километровых фьорда (морских залива среди гор), Фаннефьорд и Молдефьорд, чтобы, соединившись, образовать могучий Румсдальсфьорд и полусотней километров дальше к западу влиться в Норвежское море — северную часть Атлантического океана. Набережная Молде сложена из впечатляющих глыб дикого норвежского гранита, из которого сложена и почти вся страна (в Норвегии для человеческого обитания пригодно меньше шестой части территории — остальное составляет дикий камень). И вот на этих-то глыбах сидел, закутавшись от прохладного ветра в тёплую куртку с капюшоном, молодой музыкант и в полном одиночестве, не обращая внимания на плавающие по фьорду паромы и ходящих по набережной за его спиной людей и собак, играл «Donna Lee» Чарли Паркера. И это тоже был Molde Jazz Festival!
Нельзя не поразиться обширности и разнообразию программы фестиваля в Молде.
Например, в час дня 20 июля в огромной, современной постройки лютеранской кирхе, исполняющей роль городского собора, при полностью заполненном зале (не менее тысячи человек!) выступала певица из Нью-Орлеана Лиллиан Бутте (Lillian Boutté) и её европейский ансамбль Magnolia Band. Лиллиан специализируется на исполнении классического госпел, афроамериканских евангелических песнопений, сменивших в 1920-30-е годы архаичные спиричуэлс в качестве культовой музыки чёрных протестантских церквей Америки. Если современный госпел XXI в. по звучанию и музыкальным выразительным средствам крайне сложно отличить от современного же R’n’B, то классический госпел практически полностью смыкается по стилистике и саунду с традиционным нью-орлеанским джазом — у Magnolia Band, в силу европейского происхождения, в его белом «изводе», который в 1940-е гг. раз и навсегда получил определение «диксиленд». Начав выступление с сольного исполнения «Отче наш» на современном английском, Лиллиан запела классику жанра — и так и не сворачивала с этого пути все полтора часа своего выступления, к вящему удовольствию собравшейся аудитории (замечу — в среднем гораздо более пожилой, чем аудитория других концертов фестиваля). Интересующихся её творчеством отсылаю к её подробному интервью в бумажном «Джаз.Ру» #6/7-2010 (кстати, то интервью Лиллиан дала редактору «Джаз.Ру» Юрию Льноградскому тоже в Норвегии — на прошлогоднем фестивале Silda Jazz в Хаугесунде).
Днём 20 июля один из самых массовых концертов фестиваля состоялся в горной части Молде, в парке Музея Румсдаль (Румсдаль — название полуострова, на южном берегу которого находится Молде. — КМ.). Подниматься к парку нужно по крутым горным тропкам в красивом сосново-берёзовом лесу на гранитных скалах, обильно поросших черникой. Поскольку это север (по широте — между Петербургом и Архангельском), черника ещё только-только созрела. Репортаж оказался под угрозой, но затем ваш корреспондент с усилием взял себя в руки и под начинающимся дождём направился в парк, чтобы слушать группу Матиаса Айка.
Трубач Айк представил примерно ту же программу, что и в Москве в октябре прошлого года, только в сильно расширенном составе — к двум ударным установкам (Торстейн Лофтхус и Гар Нильссен), электробасу (Аудун Эрлиен) и клавишным (Андреас Ульву) специально для выступления в Молде были добавлены гитарист Эвен Хермансен, третий (!) барабанщик Эрланд Дален и известный электронщик-экспериментатор, клавишник Мортен Квенильд. Электронщик изрядно украсил программу, уж не говоря о том, что римичная, мелодичная и несложная музыка Матиаса Айка обрела со всеми этими добавлениями новые, более плотные и насыщенные звучания — и вид: на сцене Квенильд принимает позы и делает «бешеное шоу».
Звук летает отражениями по склонам естественной впадины на горе. Три тысячи собравшихся слушателей принимают группу тепло, хотя дождь всё усиливается (на эту площадку нельзя приносить зонтики, поэтому все по мере усиления ливня облачаются в разноцветные дождевики). Надо заметить, что ничего удивительного в такой массовой посещаемости концерта нет: на самом деле это double bill, группа Айка выступает только разогревающим коллективом, а через полтора часа после начала на сцену выйдет второй коллектив, и билеты действительны и на него тоже — и это одна из самых популярных групп Норвегии, кабаре-рок-коллектив Kaizers Orchestra во главе с артистичным вокалистом по имени Януве «Шакален Кайзер» Уттесен (Janove Sjakalen Kaizer Ottesen).
Кстати, группа Айка тоже прозвучала по-рокерски очень громко, совершенно как на рок-концертах, что лишний раз подтверждает глубокое проникновение рок-эстетики в современный скандинавский джаз, а в таких его проявлениях, как ансамбль Матиаса Айка — и практически полное их слияние. Это не плохо и не хорошо, но это так, и, думая о современном норвежском джазе, эту особенность его звуковой среды нельзя не учитывать. Более того, крайне громкое звучание характерно вообще для всего фестиваля в Молде в среднем (не только на этой сцене) — за исключением совсем уж камерных актов, вроде сольного выступления Дейва Холланда. Снять на видео выступление Матиаса Айка разрешили не более минуты, и даже эта минута оказалась напрочь загублена оглушительно громким звуком возле сцены — встроенный стереомикрофон используемой вашим корреспондентом камеры Lumix FZ100, обычно прекрасно справляющийся с громким звучанием, под низкочастотным давлением из порталов просто «заперся».
В середине сета на сцене появился ещё один специальный гость, которым оказался американский саксофонист Крис Поттер, днём раньше выступавший в Молде с Дейвом Холландом. Нельзя сказать, что Поттер прозвучал с группой Айка плохо — нет, уровень этих музыкантов слишком велик, чтобы позволить такой исход. Просто как-то это было… странно. Певучая, далёкая от блюзовой идиоматики и текучей свинговой ритмики джазового мэйнстрима музыка Айка, с её чистыми, ясными мелодиями, построенными на европейской мажорно-минорной ладовой системе и на характерной «нордической» сдержанной чувственности, оказалась достаточно чуждым звуковым миром для Криса Поттера. Он прозвучал в этом звуковом мире отлично, сыграл всё превосходно, просто… это был совсем не Крис Поттер, каким мы привыкли его слышать!
Автор выражает глубокую признательность за возможность поездки на фестиваль Королевскому посольству Норвегии в Москве и лично Анье Сало и Татьяне Феодоритовой, а также главе пресс-службы фестиваля Хеге Гагнат
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
Трудно писать о джазовом фестивале в Норвегии сразу после того, как эта спокойная и благополучная страна впервые в своей послевоенной истории подверглась крупному террористическому акту, вызвавшему в Европе и мире настоящий шок. Понятно, что репортаж этот планировалось начать намного более позитивными фактами и рассуждениями. Но сила норвежского духа, как представляется автору этих строк, проявилась и в реакции руководства и участников Molde Jazz Festival на потрясшие норвежское общество новости из Осло и с острова Утёйя. Последние два дня фестиваля, 23 и 24 июля (теракт произошёл 22-го), не были отменены. Напротив, на традиционный полуденный джазовый парад по главной улице этого городка в западной Норвегии, открывающий каждый фестивальный день, собралось ещё больше народу, и впереди парада шагали лютеранский епископ Молде и настоятель городской кирхи — в честь и в память тех, чьи жизни отнял безумный берсерк-террорист. А в одиннадцать вечера все участники и множество слушателей фестиваля собрались в огромной кирхе — соборе города Молде на специальную службу в память жертв теракта, на которой звучала и музыка. Глава пресс-службы Molde Jazz Festival Хеге Гагнат, отвечая на сочувственное письмо автора этих строк, написала: «Мы ищем поддержки в музыке». И это, как мне кажется, очень правильный подход. Если бы музыка перестала звучать — это означало бы, что безумец с автоматом победил.
Молде — небольшой городок на берегах живописного фьорда в западной части Норвегии. В далёком 1961 г. здесь впервые был проведён джазовый фестиваль. И, со свойственными норвежцам размеренностью и основательностью, проводится с тех пор каждый год — вот уже полвека: в текущем году Molde Jazz Festival состоялся в 50-й раз.
В результате, как ни торопился я из 900-местного современного Bjørnsonhuset перебежать вверх по горному склону в несколько более скромный по размеру, очень камерный и деликатный по звуку, но душноватый Kulturhuset, напоминающий актовый зал небольшой школы, но на начало выступления специального ансамбля контрабасиста Дейва Холланда опоздал. В 2011 году Холланд — артист-резидент фестиваля в Молде: это означает, что он проводит на фестивале целую неделю, в течение которой может показать несколько разных концертных программ с разными партнёрами. Прославленный мастер контрабаса в этом году должен был выступить в Молде с пятью разными проектами, но я попал только на два: выступлений его в дуэте с фламенко-гитаристом Пепе Абичуэлой, а также с молодёжным джаз-оркестром из норвежского Трондхейма и в трио с другим знаменитым британцем — саксофонистом Джоном Сёрманом, — и мастером арабской лютни уд Ануаром Брахемом увидеть не удалось. Зато удалось увидеть другой специальный проект: Overtone Quartet, в который входят, помимо Холланда, пианист Джейсон Моран, барабанщик Эрик Харланд и саксофонист Крис Поттер.
Кирилл Мошков - 50-й Molde Jazz Festival в Норвегии: музыка продолжает звучать (часть 1)