Архитектурные памятники Норвегии	Викинги	Нобелевские лауреаты
Знаменитые имена	Даты истории Норвегии	Статьи
Эпоха викингов	Великие путешественники	История Норвегии - обзор
Норвегия в годы Второй мировой войны

Норвежский триптих. Ч. 3

«Сегодня очень холодная ночь»

Многих норвежских евреев арестовали в течение двух дней: 26 октября 1942 года забрали мужчин, а через месяц, 26 ноября, – женщин и детей. То, что фашистам удалось схватить большое число людей, во многом объясняется внезапностью проведенных акций. Однако норвежской полиции не удалось задержать и депортировать всех, потому что, во-первых, среди полицейских оказались люди, которые сообщили о готовящейся акции своим знакомым. Во-вторых, нашлись норвежцы, которые смогли быстро сориентироваться и предупредить людей о грозящей им опасности. В-третьих, специальным подразделениям Народного фронта удалось организовать сеть временных укрытий, а потом эвакуацию людей в нейтральную Швецию. Сыграла свою роль и такая случайность: многих людей в ночь 26 ноября спасли две воздушные тревоги, заставившие полицейских на время спрятаться в бомбоубежищах.

Люди, получившие из полиции сигнал о предстоящих репрессиях против евреев, сами должны были соблюдать осторожность, чтобы не попасть в руки гестапо. Опасность была нешуточная, ведь за помощь евреям грозила смертная казнь. Поэтому в ходу был эзопов язык. Показательный случай рассказала Зигфрид Хелизен Лунд, активный член «Нансеновского общества помощи». Что такое спасение людей, она знала не понаслышке, так как: в 39-м участвовала в эвакуации еврейских детей из Чехословакии.

25 октября 1942 года в ее дверь позвонил незнакомый мужчина и сказал, что сегодня состоится большая вечеринка, но им нужны только большие пакеты. Не дожидаясь ответа, мужчина ушел. Не сразу, но Зигфрид разгадала эту загадку. Под «вечеринкой» понималась полицейская акция против евреев, а «большие пакеты» означали мужчин.

Вместе с другими членами «Нансеновского общества» Лунд постаралась предупредить как можно больше людей. Некоторые евреи не могли поверить, что им угрожает опасность, и остались дома. В ту же ночь они были арестованы. Те же, кто воспользовался предупреждением и спрятался, получил шанс спастись.

Ровно месяц спустя, 25 ноября, тот же мужчина вновь позвонил в дверь Зигфрид Лунд и сказал, что сегодня опять будет вечеринка, только на этот раз нужны маленькие пакеты. Теперь Лунд сразу поняла, что речь идет о еврейских женщинах и детях, которым угрожают аресты. Ей и ее соратникам удалось предупредить многих людей.

Обычно из осторожности телефоном старались не пользоваться: было известно, что звонки прослушиваются в полиции. Но иногда времени не оставалось, и приходилось рисковать. На процессе против Эйхмана в Иерусалиме в 1961 году Генриетта Самуэль, жена раввина Осло, рассказала, как ее вместе с невесткой и тремя внуками спасли участники норвежского Сопротивления. Ночью 26 ноября 1942 года ее разбудил звонок соседки Ингеборг Слеттен, тоже активной участницы «Нансеновского общества помощи». Она сказала, что сегодня очень холодная ночь, и просила одеть детей потеплее. Через час в квартиру Самуэль пришла незнакомая девушка и увела женщин и детей в один из соседских домов, где они прятались весь следующий день, после чего их перевели в надежное убежище в пригороде Осло.
Инициатива снизу

Ни координационный комитет «Свиборг», ни лондонское правительство в изгнании не давали специальных указаний ячейкам Сопротивления на местах, как и кого спасать. В каждом конкретном случае решение нужно было принимать самостоятельно. А времени на раздумья почти не оставалось.

Несомненно, что все усилия спасавших остались бы безуспешными, если бы норвежское общество не было готово к активным действиям против квислинговского правительства. Во времена столкновений государства со школой и церковью норвежцы получили хорошие уроки политической борьбы. И большинство смогло определить, по какую сторону баррикад они находятся.

В критические дни осени 42-го участники Сопротивления знали, на кого можно положиться в противостоянии с режимом, а от кого лучше держаться подальше. И смогли в нужный момент привлечь новых помощников, полагаясь на свое знание людей.

Показательный пример. В Осло жил противник нацизма Вольфганг Гельдмахер, немец, женатый на норвежке. От знакомого офицера вермахта он узнал о готовящейся акции против евреев. Через короткое время он собрал в доме приятеля-врача более сорока своих знакомых, из которых только немногие были участниками Сопротивления. Большинство даже не знали, по какой причине их всех собрали. А когда узнали, то никто не отказался от участия в спасении обреченных. Люди, собранные Гельдмахером, предупреждали, кого могли, о предстоящих арестах, подбирали временные убежища, перевозили беженцев к границе, некоторые даже прятали их у себя дома. Хотя все знали, что за такие действия им грозила смертная казнь.

С одной стороны, готовность населения к политической активности была для Народного фронта весьма желательной, ибо существенно расширяла его ряды. Но, с другой стороны, повышалась вероятность проникновения агента полиции в ряды Сопротивления. Такие попытки, действительно, были, но успеха не имели. Не последнюю роль при этом сыграли правила конспирации, принятые подпольщиками.

Технология спасения

Единого сценария спасения от депортации не существовало, слишком многое зависело от местных условий, находчивости и решительности людей, принимавших участие в каждой операции. Однако можно выделить некоторые общие черты.

Человек, предупрежденный о готовящемся аресте, должен был первое время прятаться в укромном месте, так как побег в Швецию требовал определенной подготовки. Многие на короткое время скрывались у друзей или знакомых, пока помощники не подыскивали беглецу более основательное убежище. В качестве укрытий использовались отдельно стоящие пустые дома, например, крестьянские усадьбы, дачи, летние домики в окрестности Осло. Из соображений безопасности через какое-то время надо было сменить убежище. При этом приходилось совершать километровые переходы.

В убежище человек не мог сам добыть себе еду, он целиком зависел от помощников. Достать продукты было непросто, ибо они распределялись по карточкам. Чтобы раздобыть немного съестного, приходилось рисковать и нарушать закон: изготавливать фальшивые карточки, воровать на складах или пускать в ход знакомства и связи с местными властями. Доставка продуктов в пустые дома могла вызвать подозрение у полиции или соседей. Поэтому приходилось использовать тайники и придумывать другие хитрости, чтобы не попасть в руки гестапо.

Человек, выживший в убежище, где порой надо было провести несколько месяцев, имел в среднем не менее пятнадцати-двадцати помощников.

Некоторые евреи находили временный приют в больницах Осло. Когда становилось возможным переправить «мнимых больных» за границу, их забирали ночью из клиники и передавали дальше проводникам. Случались и трагические недоразумения.

В конце 1942 года группа Сопротивления собиралась увезти из больницы пожилую женщину, чтобы переправить ее в Швецию. Она же решила, что ее схватили немцы, и подняла шум. Пришлось оставить женщину у ворот больницы. На следующий день ее нашли с травмой головы, от которой она скончалась.

Использование больниц в качестве «промежуточных станций» для евреев стало известно полиции. Был усилен контроль, специальным распоряжением полиции от 12 января 1943 года все больницы должны были сообщать о приеме и выписке еврейских пациентов.

Одной из самых впечатляющих операций норвежского Сопротивления было спасение питомцев детского дома на улице Хольбер в Осло. В ноябре 42-го там жили четырнадцать детей в возрасте от восьми до тринадцати лет. Большинство из них было привезено в Норвегию из Вены и Чехословакии в 1938 и 1939 годах. Вечером 25 ноября директор детского дома Нина Хазвольд получила сообщение о готовящихся арестах. Нина обратилась к своей подруге-врачу, которая сразу согласилась помочь. На автомобиле со знаками Красного креста она перевезла детей к знакомому, где они смогли переждать первое время. Позже их двумя группами переправили в Швецию. Все дети вместе с директором детского дома были спасены.

Граница между жизнью и смертью

Самым трудным в спасении людей было перевести их через границу. Для того чтобы не попасть в руки гестапо, требовалась основательная подготовка, поэтому главную работу выполняли специальные проводники из Народного фронта. Большинство спасенных людей попадали в Швецию пешком через сухопутную границу, некоторым удавалось добраться в нейтральную соседку Норвегии на лыжах или на лодках. Совсем небольшое число беженцев смогли доплыть от западного побережья Норвегии до Шетлендских островов, принадлежавших Великобритании.

Чтобы не попасть живыми в руки норвежских или немецких полицейских и не выдать под пытками своих товарищей, проводники всегда имели при себе оружие и капсулы с ядом. Когда в ноябре 42-го на границе после неудачной попытки самоубийства был схвачен один из беженцев и доставлен гестапо в тюремный госпиталь, нескольким членам Координационного комитета Народного фронта пришлось самим скрыться в Швеции. Отец одного из них, член Верховного суда Эрлин Мальм, покончил с собой. Он тоже работал в структурах Народного фронта и не хотел выдать под пытками своих товарищей.

Для большей надежности каждый участник Сопротивления мало знал обо всей операции. Проводники, как правило, не интересовались ни именами, ни национальностями беженцев. А в Швецию стремились не только евреи: за период с 1940 по 1945 годы там нашли спасение около пятидесяти тысяч жителей Норвегии.

Чтобы справиться с таким человеческим потоком, была создана специальная транспортная организация «Перевозки Карла Фридрихсена». Ее основал бывший полицейский Альф Петтерсен, работавший в тесном контакте с Народным фронтом. В период с октября 42-го по середину января 43-го, когда Петтерсен с женой были вынуждены бежать от гестапо за рубеж, два грузовика компании курсировали четыре-пять раз в неделю от Осло до границы. На каждом автомобиле было место для двадцати человек, спрятанных среди перевозимой картошки, сена или деталей машин. Рядом с шофером всегда располагался проводник из Народного фронта. На ста километрах от Осло до шведской границы беглецов и их сопровождающих поджидали реальные опасности. Немецкие и норвежские полицейские часто останавливали машины для проверки, и любой посторонний шум, например кашель ребенка, мог погубить всех. Последние километры до границы, где не было дороги для грузовиков, беженцам нужно было пройти пешком, только больных и старых несли на носилках.

По самым заниженным оценкам за одиннадцать недель своего существования «Перевозки Карла Фридрихсена» доставили в безопасную Швецию свыше тысячи человек.

Спасение людей требовало немалых денег. Народный фронт придерживался такого правила: если беженцы в состоянии заплатить за предоставляемый транспорт, они должны это сделать. Но никому из нуждающихся не было отказано в помощи, если у него не было средств.

Деньги бывали причиной трагедий. В октябре 42-го во время перехода границы два проводника застрелили еврейскую пару, имевшую при себе крупную сумму денег. Трупы были брошены в озеро. Этот случай стал известен после войны. Во время суда проводники оправдывались тем, что эти беженцы были физически слишком слабы и не выдержали бы долгий пеший переход в Швецию. Попав же в руки полиции, они могли бы выдать всю организацию.

Суд оправдал убийц, посчитав, что они действовали в чрезвычайных обстоятельствах. Приговор всколыхнул Норвегию, вызвал долго не затихавшую дискуссию. Этот случай лег в основу романа Зигфрида Сенье, по которому режиссер Бенте Эриксен в 1987 году поставил фильм "Дело Фельдмана".

То, что жертвы были евреями, добавляло к проблеме новые краски. Но поток людей из Норвегии в спасительную Швецию не имел национальности. Имена спасенных и их спасителей не фиксировались никакими документами. Защита евреев была частью общей борьбы норвежцев с оккупантами. Поэтому комиссия мемориала Яд-Вашем в 1979 году присвоила коллективное звание «Праведников мира» всем членам норвежского Сопротивления. Такой чести были удостоены еще только датчане.

Можно ли вернуться из ада?

После ареста и отправки в концлагерь судьба жертвы была практически предрешена - возврата из бездны не бывает. История знает только несколько исключений из этого правила.

Попытки вернуть уже схваченных полицией людей приводили к неожиданным результатам. Когда женщина умоляла отпустить ее, так как некому ухаживать за прикованными к постели стариками-родителями, начальник местного управления полиции приказал отправить в Освенцим всю семью. Там они были немедленно уничтожены.

Уникальным был случай освобождения профессора Морриса Гольдшмидта, который уже находился на борту судна, готового к отправке. Швейцарский еврей Гольдшмидт еще до войны был приглашен преподавать геологию в университете Осло. За освобождение Морриса перед шефом гестапо ходатайствовали декан факультета и ректор университета. Решающим аргументом оказалось утверждение коллег профессора, что он занят разработками, важными для производства оружия.

За освобождение депортированных евреев несколько раз выступали шведские власти. Происходящие в соседней Норвегии бесчинства не оставили шведов равнодушными. В печати появилось немало протестов и возмущенных писем читателей. Правительство было вынуждено определить свою позицию. В начале декабря 1942 года оно через берлинское отделение шведского Красного креста обратилось в министерство иностранных дел Германии с просьбой разрешить отправку в Швецию остававшихся в Норвегии евреев. Ответ был категоричен: «Переселение евреев из Норвегии в Швецию не отвечает целям немецкого Рейха и норвежского правительства по еврейскому вопросу».

Шведское посольство в Берлине и генеральное консульство Швеции в Осло пытались добиться признания шведского гражданства тех норвежских евреев, которые были рождены в Швеции или имели шведских родственников. На этом основании можно было добиваться их возвращения в Швецию. Немецкие и норвежские власти не признавали изменения гражданства. Тем не менее, шведам удалось вызволить из пересылочного лагеря и перевести к себе около тридцати норвежских евреев, которые раньше имели шведское гражданство.

Немцы категорически отвергали любую попытку вернуть людей, отправленных в Освенцим. Об истинных причинах вслух не говорилось, от остального мира тщательно скрывалось, что означает на самом деле «окончательное решение» еврейского вопроса. Но не только немцы не хотели говорить о такой возможности. Норвежское правительство в изгнании предложило обменять депортированных евреев на немецких солдат, находившихся в английском плену. Британское правительство отказалось даже обсуждать эту идею: шансы на то, что обмен состоится, были малы, а первоочередная задача состоит в освобождении английских солдат из немецкого плена.

Эти аргументы потом не раз использовались союзниками, чтобы оправдать бездействие, когда речь шла о спасении евреев. В частности, те же доводы приводились для объяснения, почему американцы и британцы не бомбили подъездные пути и крематорий Освенцима.

Попытки дипломатов спасти обреченных людей из лагеря смерти единственный раз увенчались успехом. Начиная с 1943 года, шведское генеральное консульство в Осло добивалось освобождения евреев, состоящих в смешанных браках с норвежскими или шведскими гражданами. Только перед самым концом войны это, наконец, удалось. Решающими были переговоры специальных посланников шведского правительства, среди которых был член Всемирного еврейского конгресса Норберт Мазур, с Гиммлером и Вальтером Шелленбергом, начальником отдела разведки Главного имперского управления безопасности. Соглашение было достигнуто 21 апреля 1945 года, а 2 мая приговоренные к уничтожению люди были отправлены из концлагеря в Швецию.

Весы истории

В день капитуляции Германии 8 мая 1945 года в Осло прогремел последний взрыв Второй мировой войны. Это взорвал себя в своем бункере недавно еще всемогущий рейхскомиссар Норвегии Йозеф Тербовен. Он не стал дожидаться, чтобы его судили и казнили, как Квислинга, арестованного в тот же день и окончившего свои дни 24 октября 45-го в норвежской тюрьме.

Из 759 депортированных из Норвегии человек пережили войну только 25. Тот факт, что сорок процентов живших в северном королевстве евреев были уничтожены в немецком концлагере, болезненно воспринимался послевоенным норвежским обществом. Говорили даже о поражении норвежского Сопротивления, не выполнившего свои задачи в борьбе с оккупантами.

Вопрос, многим не дававший покоя: почему правительство в изгнании, которое уже летом 42-го было информировано об «окончательном решении», или Народный фронт, знавший с сентября того же года о готовящихся акциях, не предупредили своевременно об опасности, нависшей над евреями Норвегии? Сравнение с соседней Данией, где осенью 43-го были спасены практически все евреи, делало этот вопрос еще более болезненным.

Однако для справедливой оценки прошлого следует учесть, что предпосылки сопротивления нацистам в Дании и Норвегии были разные. И сходные события в этих странах разворачивались на различном историческом фоне.

Делать далеко идущие выводы из простой статистики опасно. Из меньшего числа спасенных евреев не следует, что у норвежцев была недостаточная готовность помочь несчастным. Точно так же нельзя успех датской операции всецело приписывать особенному моральному превосходству датчан. Общественные события редко бывают простыми следствиями немногих причин, здесь важно учитывать все факторы. Обстановка в Норвегии для спасения евреев была существенно хуже, чем в датском королевстве.

Во-первых, мероприятия по регистрации, арестам и депортации евреев проводились не немцами, а местной полицией по заданию правительства Квислинга. Тем самым они выглядели в глазах населения относительно «законными» и оказались много эффективнее, чем исходившие от оккупационных властей предписания. То, что в Норвегии, в отличие от Дании, у власти было коллаборационное правительство, по своей инициативе проводившее антисемитскую политику, стало решающим фактором успеха антиеврейских операций.

Во-вторых, массовые аресты евреев и отправка их в концлагеря произошли в Норвегии на год раньше, чем в Дании. Осенью 42-го это было абсолютно неожиданно и для евреев, и для неевреев. Через год датчане уже знали, что такое возможно в традиционно либеральной и демократической Скандинавии. К этому надо добавить, что в 42-м еще не была точно известна цель отправки в лагеря в Польше. Слухи о Холокосте были слабо обоснованы, немцам удавалось долгое время держать в тайне массовые убийства евреев на востоке.

В-третьих, борьба норвежского движения Сопротивления против «нацификации» общества в 1942 году требовала предельного напряжения всех сил. На этом фоне смысл мероприятий по выделению евреев из норвежского общества, прежде всего, вписывание красной буквы „J“ в удостоверении личности, был слишком поздно понят. Преследованиям подвергались все норвежцы, независимо от религии, социального положения и этнического происхождения. Разобраться, что при этом всем евреям уготована особая и страшная судьба, было далеко не просто.

            В Дании, напротив, основная антиеврейская операция совпала с изменением отношения оккупантов ко всему датскому народу. Срыв немецких планов депортации стал первой пробой силы датского Сопротивления. Нельзя недооценить и своевременное предупреждение датчан немецким морским атташе в Копенгагене Георгом Дуквицем, ставшим после войны одним из Праведников мира.
К норвежским особенностям, осложнявшим спасение людей, можно отнести отсутствие времени на подготовку, более длинные, чем в Дании, пути до границы и более строгий полицейский контроль. Только принимая во внимание все эти условия, можно ставить оценку движению Сопротивления в Норвегии и Дании.

Решительности и мужества норвежским подпольщикам хватило бы для спасения всех евреев Норвегии. Но объективные условия не дали этого сделать. Были и ошибки. Теперь уже ясно, что руководство Народного фронта недооценило решительность немецких и норвежских властей в «окончательном решении» еврейского вопроса. Однако спасение и в этих сложнейших обстоятельствах более половины всех обреченных, без сомнения, является выдающимся достижением норвежского Сопротивления.

И датчане, и норвежцы проявили свои лучшие качества в спасении еврейских сограждан. Но действовать приходилось в непохожих условиях, поэтому и результаты оказались различными. Хотя Дания и Норвегия – соседи, их разделяет только неспокойный пролив Скаггерак.

Часть первая. Сопротивление
Часть вторая. Катастрофа

Норвежский триптих, Евгений Беркович. Часть третья. Солидарность