Norway | Норвегия
Вся Норвегия на русском/Норвегия для туристов/Статьи о Норвегии/Викинги сегодня/
Сегодня:
Сделать стартовойСделать стартовой Поставить закладкуПоставить закладку  Поиск по сайтуПоиск по сайту  Карта сайтаКарта сайта Наши баннерыНаши баннеры Обратная связьОбратная связь
Новости из Норвегии
О Норвегии
История Норвегии
Культура Норвегии
Mузыка Норвегии
Спорт Норвегии
Литература Норвегии
Кинематограф Норвегии
События и юбилеи
Человек месяца
Календарь
СМИ Норвегии
Города Норвегии
Губерния Акерсхус
Норвегия для туристов
Карта Норвегии
Бюро переводов
Обучение и образование
Работа в Норвегии
Поиск по сайту
Каталог ссылок
Авторы и публикации
Обратная связь
Норвежский форум

рекомендуем посетить:



на правах рекламы:





Виза в Норвегию Статьи о Норвегии Практическая информация
Зимняя Норвегия для туристовЛетний отдых в НорвегииФотографии Норвегии
Круизы по Норвежским фьордамДостопримечательности НорвегииЭто интересно знать

Викинги сегодня

В ОСЛО мы с женой прилетели 20 июля. Поселились в "Анкер-отеле" в пяти минутах ходьбы от правительственного квартала. На первый взгляд, вся культура, весь быт, весь уклад жизни страны пронизаны духом суровых легендарных викингов. Викинги и тролли там повсюду: от киосков аэропорта до витрин супермакетов, от музеев до королевских дворцов.

Но сразу же обратил внимание: нынешние викинги и тролли одомашнены, огламурены, присмирели. Этакие ласковые, приветливые, услужливые агенты по маркетингу, рекламные агенты туристических компаний, а не бесстрашные и беспощадные воины, наводившие страх и ужас на всю Европу, истребившие до половины населения Англии, Ирландии, Франции, и других европейских стран, дошедшие и до нашей Руси. Это были некие "монголы Европы", не щадящие в своих набегах ни женщин, ни детей, ни стариков. Они и сами себя не лакируют и не приукрашивают в своих древних сагах и легендах. Никакой жалости, никакого сострадания. Впрочем, и сами смерти не боялись.

В нынешнем Осло мы увидели совсем иных, сытеньких, умиротворенных, разнеженных, избалованных витринных и игрушечных, сувенирных и коммерческих викингов. Такие уже не переплывут на лодчонках через Европу в Америку, такие уже не напугают одним своим видом многотысячные войска бриттов и франков. Видно было по всему: мы прилетели в тихую богатенькую, отнюдь не героическую страну. Всё упорядочено, всё отлажено до предела.

От аэропорта до автовокзала доехали на экспрессе, вышли на вокзальную площадь. Первое удивление: главным символом Осло для всех приезжающих в столицу на железнодорожный и автобусный вокзалы стал почему-то огромный бронзовый тигр. Тигр мне очень понравился, скульптура замечательная, но, по-моему, место такой скульптуре в Дели или во Владивостоке, в Судане или в Сомали. В крайнем случае, она могла бы украшать и главную площадь Лондона, когда-то владевшего всеми тигриными странами, вспомним тигриных героев Киплинга. Но почему огромный тигр стал символом полярной Норвегии? Не белый медведь, не северный олень, не полярная лайка, а азиатский тигр?

Счел этого тигра поначалу некоей красочной декорацией, смело сунул ему в пасть свою руку. Но, если нация былых викингов приучает себя к азиатским, отнюдь не национальным символам, не есть ли это потеря национального лица? Представьте, что на Красной площади установили бы огромного бронзового бегемота или слона. Как бы красив и изящен он ни был, с лицом русской Москвы он никак не вяжется. Так и с лицом приполярного Осло я никак не мог связать могучего азиатского красавца.

Идя от вокзала к центру города, как раз на подходе к правительственному кварталу, мы неизбежно сталкиваемся с еще одним символом города, с открытой всему миру норвежкой, высоко задравшей свои красивые ноги. Скульптура тоже эффектна, но место ей — где-нибудь в эротическом салоне, но никак не в центре северной столицы викингов. Её бы и поместить в ныне печально известный молодежный правительственный лагерь на острове Утойя. Пусть молодые правительственные активисты учатся открывать не только свои объятья, но и свои интимные места приезжим со всего мира.

Второе удивление: приполярная столица заполнена иммигрантами из Африки и Азии. Даже не мог понять, где я: в Осло или в хорошо мне знакомой американской Атланте? Несмотря на свое неприятие нынешних эксцессов в Лондоне и прошлогодних в Париже, принимаю эту неизбежность для бывших столиц мировых империй, колонизировавших в прошлые столетия почти всю Африку и Азию. За всё со временем надо платить. И африканцы по-своему вполне справедливо нынче колонизируют свои бывшие метрополии, особенно их столицы.

Нам, русским, тоже приходится нынче платить за нашу былую имперскость. Таджики и киргизы, азербайджанцы и армяне, не говоря о чеченцах и татарах, тоже возвращают себе долги. Когда-то Баку был почти русским городом, сегодня Москва населена миллионом азербайджанцев. Но, скажите: если бы треть Москвы сейчас населяли африканские негры, была бы в этом для русских хоть какая-то историческая справедливость?

Вот и Осло никогда не имел к колониальным войнам никакого отношения. Еще британцы или русские могут напомнить о былых походах викингов и варягов, чтобы претендовать на гражданство Норвегии, но до чёрной Африки викинги не доплывали и не доходили. Да и само северное сияние, знакомое жителям Тромсё или мыса Норд Кап, никак не ассоциируется с чёрным цветом кожи. И потому я смотрел на Осло, как некий филиал тропической Африки в Норвегии, в полном изумлении. К тому же, в отличие даже от Москвы, этих африканских мигрантов в Норвегии никак не назовешь трудовыми, они не работают дворниками или асфальтоукладчиками. Они, как правило, вообще не работают. Но получают щедрое социальное пособие, усердно рожают детей, веселятся на улицах, и на них с угрюмой завистью смотрят трудовые норвеги, зарабатывающие пусть и немалые деньги, но квалифицированным трудом. Рядом с моим "Анкер отелем", буквально через дом находился большой хостел, заселенный в основном вновь приехавшими иммигрантами из Африки, так что я имел возможность наблюдать за ними.

День 21 июля я посвятил музеям, одному из моих любимых с юности художнику Эдварду Мунку и гениальному скульптору, для меня более интересному, чем тот же Роден, Густаву Вигеллану.

Может, Эдвард Мунк предвидел 22 июля 2011 года, день трагедии норвегов? Может, он предвидел усталость и беспомощность их национального духа? Его знаменитая картина "Крик" является как бы прямым откликом на трагические июльские события. Бродя по парку Вигеллана, всматриваясь в гримасы и судороги лиц и тел многочисленных скульптур, видишь в них какую-то историческую обреченность. Насколько радостно детство героев скульптора, насколько энергична их молодость, настолько же уныла и беспомощна их старость. Старость викингов, некогда владевших Европой.

22 июля вечером мы уезжали в Берген, в край фиордов и гор, троллей и водопадов. С утра, упаковав свой небольшой багаж, отправились изучать центр города. Готовясь к ночной поездке через всю Норвегию, я надел свою любимую футболку с эмблемой "I.R.A.", подаренную мне в штаб-квартире Ирландской республиканской армии в Дублине. По Англии в такой не походишь: задержат полицейские или пристанут назойливые протестанты, — а в Осло, думал я, никто внимания не обратит. Прошли по главной, торгово-пешеходной улице до Королевского дворца, потом свернули направо, спустились к правительственному кварталу, немноголюдному и нешумному, от дома правительства спустились вниз, к торговым рядам, а дальше уже и наш отель. Тем более, пора было отправляться к вокзалу на автобус. Вот в это время мы и услышали гром, прокатившийся по центру города. Это взорвалась в автомобиле мощная бомба, заложенная Андерсом Берингом Брейвиком. Целых три мешка селитры, завезенной из Польши и соединенной с взрывателем. Это не какая-то бомбочка, спрятанная на теле исламской шахидки. Грохот взрыва был слышен по всему Осло. Вскоре завоняло и дымом. Над городом опустился смог от пожара горевших зданий.

Всего час назад мы были в этом правительственном квартале и наверняка видели если не самого Брейвика, то припаркованную недалеко от здания правительства его машину, набитую мешками с селитрой. Могли бы и взорваться. Так сказать, повезло. А ведь мимо этой заполненной мешками машины много раз проходили охранники и полицейские. Думаю, у нас точно бы заподозрили неладное.

Не случайно в международной печати появились версии о том, что кто-то в полиции и в руководстве страной потворствовал преступлению. Я так не думаю. Увы, скорее всего, это простая сытая леность и небрежность полицейских, привыкших к спокойной и тихой жизни в стране с почти отсутствующей преступностью.

 

ПОНЯВ, что происходит что-то террористическое, мы поторопились к отелю и сразу же ринулись на вокзал. Во-первых, вдруг последовали бы новые взрывы: на торговой площади, на главной улице, на вокзале. Во-вторых, я понимал, что нас могут элементарно задержать для долгого выяснения, кто мы такие. А меня с моей футболкой "I.R.A." вообще могли посчитать каким-нибудь идеологическим сообщником Брейвика — тем более, у этого парня кумиром из прошлого был русский император Николай Первый, а из нынешних политиков он мечтал встретиться лишь с папой Римским и… Владимиром Путиным. Уже через день в норвежских газетах писали об этом русском следе, о том, что он равнялся на режим, подобный путинскому, мечтая установить подобный в Норвегии. Почему-то о Ватикане умалчивали. В-третьих, должны были остановить все идущие автобусы и местные поезда для осмотра. Так вскоре и случилось. Еле прорвались сквозь оцепление. Еще бы немного времени — и вся наша поездка по фиордам и водопадам была бы сорвана. Полиция вскоре оцепила весь центр, эвакуировала и железнодорожный вокзал, тщательно допросив еще не уехавших пассажиров. Поезда не ходили, вокзал был на ремонте, остановились и автобусы. Еще бы каких-то полчаса — и наши билеты на паром "Лофотен", курсирующий от Бергена до Норд Капа и приграничного с Россией Киркенеса, пропали бы. Уже когда мы уезжали, слышали, как по радио объявляют о задержке следующих рейсов.

Когда из вечерних новостей мы узнали о случившемся, то поразились немногочисленности жертв взрыва. Бомба взорвалась где-то около половины четвертого в пятницу 22 июля. В это время большинство офисов в Осло и Норвегии уже не работают, все сотрудники разошлись по домам.

Когда, вернувшись из поездки по фиордам, мы прошлись через неделю после взрыва вокруг этого правительственного квартала, убедились воочию в силе взрыва: десятки многоэтажных зданий зияли пустующими выбитыми окнами и дверьми. Власти не спешат ликвидировать последствия взрыва, думаю, на ремонт зданий с норвежской неторопливостью уйдет не меньше года. Это у нас после взрыва в метро или в туннеле на Пушкинской уже через день не было видно никаких следов от взрывов. Норвеги оцепили весь неработающий квартал высоченным забором, кое-где поставили фанеру вместо разбитых стекол, и со скоростью строптивого осла медленно убирают стекла, меняют рамы, чистят улицы.

Я вспомнил 4 октября 1993 года. Даже после артиллерийских залпов лишь на одном-двух этажах Дома Советов зияли выгоревшие окна. Здесь в десятках зданий от одного взрыва были выбиты все стекла, согнулись металлические перекрытия. Как оказалось, пока Андерс Беринг Брейвик пробирался от своей сельскохозяйственной фермы "Breivik Geofarm" под Осло, где он занимался выращиванием и продажей свежих овощей, в правительственный квартал, он попал в элементарные дорожные пробки и простоял лишний час. Если бы Брейвик успел пригнать машину к зданию правительства на час раньше, думаю, жертв от взрыва было бы сотни, а не семь погибших и десять раненых. Даже не от самой бомбы, а от разлетевшихся стекол, порезавших всех офисных чиновников, сидящих как раз под окнами. Кстати, именно по сельскохозяйственной лицензии он, вполне официально, закупил селитру для своей взрывчатки в Польше. Сейчас поляки арестовали директора этого вроцлавского магазина химикатов, но что они могут ему предъявить?

Заложенная в автомобиль радиоуправляемая бомба была изготовлена из сельскохозяйственных удобрений на основе аммиачной селитры и дизельного топлива. Среди поврежденных зданий, кроме дома правительства, министерство нефтяной промышленности, здание редакции таблоида "Verdens Gang".

Когда я внимательно обходил уже после взрыва и своего возвращения в Осло этот выбитый правительственный квартал, обратил внимание скорее не на трагичность восприятия событий, а на некую сентиментальность нынешних норвегов. Среди погибших от взрыва бомбы семи норвегов и десяти раненых нет ни детей, ни подростков, тем не менее весь забор, ныне временно окружающий правительственный квартал, кроме цветов, заставлен еще и детскими игрушками, мягкими улыбчивыми медвежатами, собачками, тигрятами. Какое-то детское восприятие трагедии. Так беспомощный ребенок будет сожалеть о потере своих близких. Принесет конфетки, своих любимых куколок. Всё это вызывает жалость, но чувства гнева, отчаяния, мести или возмездия не возникает. Вряд ли викинги после гибели своих соратников приносили им на могилы детских куколок. Они произносили клятвы, приносили мечи и стрелы, они давали достойный отпор.

Игрушечки эти приносят вполне взрослые дяди и тёти. По-моему, ни в Израиле, ни в Палестине, ни в Чечне после подобных взрывов мягких собачек на могилы не несут. Скорее, автоматы Калашникова. Это я уже возвращаюсь к главной своей теме, к преображению национального лика былых викингов. Благодаря опозданию Брейвика, первая его боевая акция, направленная против правительства Норвегии, состоящего из членов левой Рабочей партии, вышла громкой, но, к счастью, малоущербной. Семь погибших мелких чиновников вряд ли произвели бы большое впечатление на современный мир. Не случайно и в самой Норвегии о взрыве и его жертвах пресса стала писать, когда уже замолк шквал статей, посвященных действию второму. Расстрелу молодежного лагеря активистов правящей Рабочей партии на острове Утойя.

Что в сытой и благополучной Норвегии ждет хладнокровного убийцу 76 молодых лидеров правящей партии? Прокуратура пока думает: отпускать ли Брейвика под солидный денежный залог или настоять на двухмесячном содержании под стражей? В любом случае для начала Андерсу Берингу Брейвику придется посидеть два месяца, пока его адвокаты готовят просьбу о выпуске на свободу под залог. Брейвику предъявлены обвинения по статье 147 норвежского уголовного кодекса "терроризм и террористическая деятельность". Ему инкриминируют массовый расстрел в молодежном лагере на острове Утойя и организацию взрыва в Осло. Максимальное наказание за терроризм и террористическую деятельность в Норвегии составляет 21 год лишения свободы. Так что даже если Брейвику дадут максимальный срок и не выпустят через несколько лет за хорошее поведение, то на свободу он, родившийся 13 февраля 1979 года, выйдет пятидесятитрехлетним готовым кумиром ультраправых. А тюрьмы в Норвегии, как говорят, лучшие в мире. Я видел не один раз по норвежскому телевидению номер, где будет сидеть Андерс Брейвик. Не случайно здесь слово "номер", ибо, поверьте, эта камера похожа на люкс пятизвездочного отеля: с интернетом, телевизором, ванной и всеми мыслимыми удобствами для жизни и творческой работы. Представляю, сколько книг напишет за эти годы Андерс Брейвик. О такой тюрьме мечтали бы все Чикатилы России.

Обе его боевые акции в корне отличаются от взрывов исламских террористов. Тем практически безразлично, кто погибнет, лишь бы побольше человек было убито. У Брейвика случайных жертв не было. В борьбе с правительственной левой концепцией мультикультурности, свободы для браков гомосексуалистов и поощрения иммиграции, к тому же, финансируемой государством, Андерс Брейвик осознанно сначала взрывает бомбу у правительственных зданий, в результате чего гибнут правительственные чиновники, затем на другом своем автомобиле через полтора часа после взрыва доезжает до парома на остров Утойя. В форме полицейского с автоматом в руках едет как бы для охраны летнего молодежного лагеря правящей Рабочей партии, где сосредоточились около семисот молодых активистов партии власти. Представьте, что в молодежный лагерь единороссов на озере Селигер приедет такой Брейвик и начнёт расправу с будущими лидерами государства. Это продуманный и осознанный идеологический выбор.

Примерно полтора часа Брейвик спокойно и методично расстреливает активистов правящей партии. Убито 76 человек, ранено более ста. Остальные рассеялись по всему острову.

Это и есть главная загадка островной бойни. Ответ на неё пытались найти в наших изданиях, сообщая о некоей группе сообщников, размышляя о связях Брейвика то с израильской разведкой МОССАД, то со спецслужбами Англии и США, то с агентами Муаммара Каддафи, то с исламскими экстремистами. Я не специалист по спецслужбам. Но по моим ощущениям от увиденного и услышанного в Осло и в Норвегии, уверен, что, кем бы ни вдохновлялся в своих идейных увлечениях Андерс Брейвик: Путиным или Николаем Первым, израильскими идеологами или Черчиллем, — действовал он в одиночку. Врагами Норвегии он считал две чуждые ему силы: левых марксистов (для него правящая Рабочая партия была равна нашей КПСС) и исламистов вместе с потворствующими им либералами. Акцию свою готовил, как мне известно, восемь лет, методично и уверенно, продумывая её до мельчайших деталей. Сумел осуществить всё сполна.

 

В ПОЕЗДКЕ ПО НОРВЕГИИ после взрыва и бойни на острове я в разговорах с норвегами пытался понять одно: как такое могло случиться?

Одинокий тридцатидвухлетний человек, полтора часа находящийся в окружении семисот отнюдь не беспомощных детей, а юношей, своих сверстников и даже мужчин более старшего возраста, расстреливает всех, кого может. Перезаряжает автомат, вновь стреляет, бегая по острову от палатки к палатке, и не встречает никакого сопротивления.

Это и есть главный удар по репутации Норвегии. Не сам по себе террорист-одиночка. Такие, увы, могут быть в любой стране. А беспомощность и пассивность людей перед насилием.

Он представился полицейским, сказал, что проведет инструктаж по технике безопасности. Этой внезапностью можно объяснить первые жертвы. Но дальше-то, по логике нормального человеческого сопротивления, а тем более — по логике нации викингов, эти сотни молодых людей должны были накинуться на Брейвика и растерзать его живьем. Вокруг него собрались несколько десятков человек, не мог же он убить их всех сразу. Рядом стояли, сидели, ходили сотни других. Даже подростки могли бы толпой навалиться на одного, пусть и вооруженного человека, смять и уничтожить.

В Норвегии, как и во всей Европе, нынче полиция объясняет потенциальным жертвам: нельзя провоцировать преступника на обострение, нельзя противоречить преступнику, надо тихо выполнять все его распоряжения и лишь просить о пощаде. Это не нация викингов — это нация смирившихся, разнеженных, беспомощных и послушных людей. Чересчур послушных. Не забудем: на острове были не инвалиды и не какие-нибудь пассивные слабодушные люди — это был цвет молодых активистов правящей партии, это были будущие министры и президенты, судьи и прокуроры. Они молили о пощаде, они разбегались по острову, они лезли под автоматом в холодную воду, и никто не сопротивлялся. Семьсот молодых активистов против одного, даже не спецназовца, не диверсанта и не профессионального киллера, а обычного здорового, научившегося стрелять парня, вооруженного идеей сопротивления политике правительства. Среди активистов было не так уж много черных иммигрантов. Если бы Брейвик хотел высказать свое отношение к самим мусульманам, он пошел бы в мечеть. Думаю, семьсот даже безоружных мусульман сумели бы дать отпор одному вооруженному противнику. Конец истории был бы совсем другой. Для меня это была наглядная капитуляция белой цивилизации. Капитуляция сытых, лишенных всякой веры, обленившихся, толерантных людей, смирившихся перед исламистами, перед расистами, перед любой убежденной, пусть и немногочисленной, группой лиц.

"Никогда со времен Второй мировой войны в стране не было преступлений таких масштабов", — сказал премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг. В годы войны было немало норвегов, оказавших сопротивление даже вооруженным эсэсовцам. Норвежское Сопротивление фашизму было одним из наиболее действенных. Нынешние норвеги оказались неспособны на сопротивление.

Я не видел действенной реакции в городах на эти акции ни сторонников действий Брейвика, ни его активных противников. Им как бы неохота шевелиться. Неужели нация викингов отжила своё время?

Самое удивительное — так же лениво и неохотно действовала полиция. Я был на берегу фиорда, прямо напротив острова Утойя. Там плыть на катере до острова не больше 20 минут. Когда началась бойня, в полицию стали звонить с острова беспомощные активисты. Ибо им давно внушили, что бороться с насилием — дело полиции, а простым гражданам лучше не вмешиваться. Они и звонили, полицейские долго собирали спецснаряжение, бронезащиту, щиты, спецоборудование, погрузили всё на полицейский катер, туда набилась уйма полицейских, но катер, едва отплыв, перевернулся. Пока вылезали на берег, пока вызывали новый катер, над островом уже висел вертолёт с журналистами, те сверху снимали бойню, а полицейские никак не могли добраться. Рядом с берегом стояли сотни частных моторных лодок, но использовать их полицейским было нельзя: частная собственность неприкосновенна. Пока стражи порядка добрались до лагеря, Андерс Брейвик перестрелял уже всех, кого мог, и спокойно, без сопротивления сдался властям. В Норвегии, до вторжения волны иммигрантов из Африки и Азии, практически не было преступности, полиция разучилась работать, разучилась действовать оперативно и стремительно. Думаю, при всём моём скепсисе к нашей полиции, омоновец, прошедший Чечню, даст десять очков форы целой бригаде ленивых полицейских из Норвегии. Я подумал: прислали бы норвеги нам в помощь своих эффективных руководителей экономики, свою программу налогов и сверхналогов на богатых и сверхбогатых, свою программу национализации всей нефтяной промышленности, а мы бы им в помощь на борьбу с наркоманами и преступниками — свою бригаду омоновцев. При их сверхвысокой зарплате наши омоновцы взятки бы брать не решились, больше потеряют. А уж как с наркоманами и экстремистами бороться, научили бы норвегов навсегда.

Я прихожу к выводу, что этот Андерс Брейвик, молодой консерватор и любитель классической музыки, поклонник фильмов Ларса фон Триера и речей Путина, и есть потомок тех самых викингов. Говорю это не в оправдание или в защиту его. Потому как и викинги для меня не благородные рыцари чести, а беспощадные и безжалостные исполнители задуманного, суровые завоеватели времени и пространств. В каком-то смысле чёрные фундаменталисты, исламские экстремисты и есть современные викинги. Но дать отпор в Европе им некому. В Лондоне банды иммигрантов еще заставят сейчас осудить полицейских, в порядке самозащиты пристреливших одного из убийц. Уже после этой бойни глава норвежской полиции, обеспокоенный не самими терактами, а тревогой либералов о возможном усилении полицейского режима, заявил: "В Осло будут действовать безоружные полицейские, вооруженные стражи порядка были выведены. Мы сделаем всё возможное для того, чтобы обеспечить порядок в центре города". Получается, что своей акцией Брейвик, к тому же, еще и обезоружил всю полицию. Есть теперь полная свобода для развития любых действий с любых сторон.

Конечно, вряд ли найдется человек, приветствующий такую бойню. Но беспомощная молодежь, беспомощная полиция, беспомощное правительство — к чему всё это приведет? Провинциальная Норвегия как бы отвернулась от всего случившегося. В Тромсе, в Буде, на Лофотенских островах пока еще нет столичного разноцветия, жители провинции сочувствуют погибшим и их родственникам, но стремятся сохранить свое традиционное общество. Парадокс в том, что пока Норвегия мононациональная страна, где 95% населения — норвеги. Проблемы Осло — еще не проблемы всей Норвегии. В этом смысле Андерс Брейвик более значим и как враг, и как некий "защитник христианства и консерватизма", каковым он себя обозначил в своем 1500-страничном манифесте "2083: европейская Декларация независимости", для остальной Европы, в том числе и для России, чем для внутренней Норвегии. Что это: последняя веха в утверждении мультикультурности, или же первый тревожный звонок о приходе нового правоконсервативного мышления, — покажет будущее.

Назвать потомками викингов пассивную толпу активистов, покорно ложащихся под пули, я не могу. Назвать потомком викингов Андерса Брейвика — пусть это и соответствует действительности, но для нынешней символической и легендарной облагороженной, огламуренной, сувенирной истории — крайне непозволительно.

Пока я могу сказать, что Норвегия — образцовая, законопослушная, управляемая страна. И случай с Брейвиком это доказал. Нынешние викинги никогда не нарушат правила движения, никогда не превысят скорость, выполнят все распоряжения безоружного полицейского. Может быть, это хорошо и замечательно в тихой и богатой стране. Если же поток иммиграции не сократится, и атмосфера столицы не станет привычной для всей Норвегии, если в противовес активным иммигрантам из Африки и Азии появятся новые викинги типа Брейвика, эта образцовая послушность может сыграть коварную роль в изменении всего облика страны


Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: http://zavtra.ru  Автор: Владимир Бондаренко 17 августа 2011 года



Важно знать о Норвегии Владимир Бондаренко - Викинги сегодня

Владимир Бондаренко - Викинги сегодня


 

Библиотека и Норвежский Информационный Центр
Норвежский журнал Соотечественник
Общество Эдварда Грига


Викинги сегодня Назад Вверх 
Проект: разработан InWind Ltd.
Написать письмо
Разместить ссылку на сайт Norge.ru