www.norge.ru » Новости из Норвегии
01.02.2009
Неизбежное крушение?И. Коллоэн. Неизбежное крушение? «То, что я писал, не было ошибочно. Не было ошибочно, когда я писал. <…> Я в полном согласии с самим собой, и совесть у меня совершенно чиста», — заявил Кнут Гамсун в гримстадском зале собраний 16 декабря 1947 года. Все говорит о том, что до самой кончины четыре года спустя он сохранил свою политическую веру, невзирая на то, что вскоре после краха нацистской Германии чудовищные преступления режима и его главарей стали достоянием широкой общественности. Я сознательно использую выражение «политическая вера». Неизбежное крушение?[1] Период до 1914 года, затем Первая мировая война, далее время до прихода Гитлера к власти в 1933-м и, наконец, до 9 апреля 1940 года. После этого Политическое содержание веры Гамсуна включало множество компонентов, но выявить их куда легче, нежели определить значительно более сложные по составу смеси из писательской лаборатории. На протяжении всех шести этапов бросается в глаза, как последовательно он шел тем курсом большой политики, какой наметил себе Позицию Гамсуна можно реконструировать с помощью его же собственных высказываний в письмах и статьях. Политическое кредо Гамсуна основано на четырех принципах. Первый вытекал из его безусловно сильной любви к родине и реального исторического опыта: он верил, что маленькая Норвегия всегда была игрушкой великих держав. Второй принцип сформировался на горьком опыте наполеоновских войн и тяжких голодных лет, о которых ему твердили родители и дед. Он верил, что при первом же удобном случае Англия вновь подвергнет Норвегию голодной блокаде. Третий принцип был следствием первых двух: он верил, что сильная Германия помешает британцам и дальше строить козни против Норвегии. Четвертый принцип зиждился на концепции природных и жизненных сил. Впервые мы сталкиваемся с этой специфически гамсуновской формой «английской болезни» в 1891 году. В письме к друзьям он возмущенно писал: «Гладстон, эта старая, лицемерная корова, увы, и в этом году от инфлюэнцы не помер. В той же статье Гамсун разъяснил и принципиальное различие между писателем и политиком: «Перечитывая эти строки, я вижу, что пишу плохо, молочу кувалдой. Ладно, читайте дальше, я пишу так сознательно, в намерении громко высказать мои суждения. К тому времени Тогда, на первом политическом этапе, Гамсун снова и снова заявлял о своей ненависти к Англии и любви к Германии. Но лишь на втором этапе, в годы Первой мировой войны, он окончательно сформулировал свое Высказано оно было, кстати говоря, немцу и опубликовано в немецком журнале, а звучало так: «Я убежден, что в один прекрасный день Германия одержит победу над Англией. Почему все норвежцы должны молиться за победу Германии, он некоторое время спустя объяснил Альберту Энгстрёму: «По моему разумению, для Норвегии нет теперь большей опасности, чем Англия, — даже Россия не так меня пугает. Гамсун все беспощаднее делил мир на единоверцев и еретиков. Первый, кем он пожертвовал, был датский издатель Свен Ланге, с которым его связывали двадцать пять лет дружбы. Когда Ланге категорически не согласился, что датско-норвежская духовная жизнь вообще хоть Для третьего этапа политического плавания Гамсуна характерно, что после заключения Версальского мира и в первые межвоенные годы он занял прогерманскую реваншистскую позицию. И ради этого готов был на любые жертвы. 1 апреля 1924 года его дочь Виктория вышла за англичанина, который жил на французском берегу Испытывал он и соответственно сильную потребность представить себя мучеником и не раз высказывался в этом ключе. Например, нижеследующее типичное заявление сделано в конце 1920-х годов: «…в сущности, я один стоял на стороне Германии тогда и стою по сей день — ведь вся Норвегия была на другой стороне»[8]. Уже на этом третьем этапе Гамсун приветствовал подъем итальянского фашизма. Когда Видкун Квислинг, занимавший тогда пост министра обороны, вызвал резкие нападки оппозиции, применив войска против бастующих рабочих, Гамсун поспешил поддержать его и обвинил руководство Рабочей партии в подготовке государственного переворота по указке Москвы. «Что происходит в нашей стране? Насилие, беззаконие, революция — Четвертый этап политической карьеры Гамсуна — от прихода нацистов к власти в январе 1933 года и до апреля 1940-го — отмечен двумя главными чертами. Писатель начал мечтать об итало-германском присутствии в Норвегии: Вторая характерная черта последнего предвоенного периода — стремление игнорировать, обходить молчанием и защищать все более грубые злоупотребления нацистского режима. «Ты находишься в великой стране и поверь, это действительно великая и прекрасная страна. Не пиши девочкам, что Немногим позже, летом 1934 года, Гамсун защищал концлагеря — в другом письме, адресованном на сей раз Кристоферу Андреасу Вибе, который обратился к нему с просьбой поддержать требование освободить арестованных немецких оппозиционеров. «Я не могу, — писал Вибе, — представить себе Вас в униформе <…> во главе беснующейся толпы коричнево-, черно- или краснорубашечников». Гамсун ответил: «Германия находится сейчас как раз в процессе преобразования. И коль скоро правительство прибегло к созданию концентрационных лагерей, и Вы, и весь мир должны понять, что на это есть свои причины»[13]. Тем же летом, когда профессор Юхан Фредрик Поске предостерег в «Афтенпостен» от оправдания методов Третьего рейха, Гамсун публично выступил в защиту террора. «Ему бы стоило задуматься о том, что речь идет о коренном преобразовании общества, насчитывающего 66 миллионов человек, и что уже на протяжении 15 месяцев Германия упорно работает именно над этим, продвигаясь вперед, делая ошибки, снова продвигаясь вперед, — причем в условиях экономической, политической и моральной враждебности всего мира», — писал Гамсун, напомнив, что существуют «определенные предпосылки для недавней кровавой драмы в Германии. <…> Так нет же, подавай ему прежнюю Германию, республику, при которой в этой северной стране распоряжались коммунисты, евреи и Брюнинг!»[14] В 1935 году Гамсун полностью поддержал экспансионистскую политику Гитлера: «Когда немецкая земля Саар окончательно воссоединится с отечеством, исчезнет серьезный рассадник неурядиц между народами, но если французская политика — с одобрения Англии — опять попытается загнать Германию в прежнее унизительное положение, возникнет новый источник неурядиц»[15]. В том же году Гамсун продемонстрировал, как далеко готов зайти, оправдывая репрессии, каким Третий рейх подвергал своих критиков внутри страны, — всеми силами он старался воспрепятствовать присуждению Нобелевской премии мира пацифисту, узнику концлагеря Карлу фон Осецкому. В иной ситуации Гамсун мог бы восхититься моральным мужеством аутсайдера, но не в данном случае, когда речь шла о враге Германии. Общественность откликнулась мощным взрывом негодования. Однако некоторые организации приняли резолюции солидарности, и более всего порадовал поклонника молодежи Консервативный студенческий союз: «Никогда Вы не были в большем согласии с современной молодежью. Национальная молодежь и в этом вопросе солидарна со своим великим духовным вождем»[16]. После того как австрийский 1 сентября 1939 года началась Гамсун неуклонно вел свою политическую шхуну прежним курсом, рулевой не менял направления, не замечая терпящих бедствие, не замечая обломков. А ведь все больше поклонников Германии меняли свои позиции. Одним из таких был богатый землевладелец, в прошлом министр и депутат Стортинга от Крестьянской партии, Юхан Э. Мельбюэ. В декабре он связался с Гамсуном и предложил ему подписать критическое обращение к Нордическому обществу по поводу развития событий в Германии. Гамсун незамедлительно ответил: «Недовольство следует адресовать вовсе не Германии. Глядя на большую карту мира, прикрепленную к стене в Нёрхолме, Гамсун с удовлетворением следил за победоносным продвижением Германии на всех фронтах. 30 марта 1940 года он выразил от имени норвежского народа такую надежду: «Восточный медведь и западный бульдог подстерегают нас — мы меж двух огней. Поэтому многие из нас, рядовых норвежцев, надеются, что Германия защитит нас — увы, не сейчас, как мы понимаем, но когда придет время»[19]. Всего через неделю его молитва была услышана: гитлеровские войска напали на Норвегию. Так Гамсун начал пятый этап своего политического пути, продолжавшегося уже 40 лет. Более чем 12 апреля он заявил, что Норвегия вовсе не находится в состоянии войны с Германией и норвежский народ должен прекратить сопротивление германским войскам, которые защитят Норвегию «от новых английских налетов. Германия взяла на себя нашу защиту. Мы нейтральны»[21]. В той же статье он пишет об историческом опыте, который способствовал формированию его ненависти к Англии: мол, стоит задуматься «о важнейшем оружии Англии в войне — о голодной блокаде. Людям нечего есть, они не получают продовольствия, потому что таково желание Англии. Так Гамсун твердил все Он призывал отправить в отставку правительство Нюгорсволла[22]. Требовал, чтобы все борющиеся норвежцы сложили оружие[23]. Наказывал королю Хокону либо уступить немцам, либо отречься от престола[24]. Приветствовал установленный оккупационными властями режим Квислинга и одобрял все средства, которые использовались, чтобы сломить Сопротивление. «Всякое сопротивление будет сломлено, даже если часть простых людей по глупости затянет решение этой проблемы», — заявлял он[25]. Даже после незадавшейся встречи с фюрером в июне 1943 года Гамсун упрямо продолжал защищать Германию. Снова и снова он описывал свою Утопию — великую Германию, «объединившую европейские государства под водительством германского национал-социализма. Накануне освобождения без малого восьмидесятишестилетний Гамсун начал шестой, и последний, этап своего 4 мая он закончил некролог, посвященный Гитлеру, «провозвестнику евангелия справедливости для всех наций. Он был реформатором высшего ранга, и волею судьбы ему выпало действовать в эпоху беспримерной жестокости, которая в итоге и погубила его»[27]. Задним числом нетрудно увидеть, что Гамсун трижды прокладывал для себя катастрофически В первый раз это случилось в середине 1930-х годов, когда он закрыл глаза на реальность и начал защищать террористические средства, которые нацистский режим применял против собственного народа, а затем и против населения соседних стран. В ту пору и в последующие годы многие симпатизирующие Германии резко изменили свою позицию. Весьма интересно проследить, как быстро левые и правые в норвежской политике консолидировались в единый фронт против нацизма и фашизма. Второй раз Гамсун роковым образом ошибся, конечно же, в апреле 1940 года. 9 апреля большинство его соратников остановились, отошли в сторону, решили выждать и даже совершили резкий поворот. Третья ошибка была совершена уже после освобождения. «Я в полном согласии с самим собой, и совесть у меня совершенно чиста». Выступление Гамсуна в поддержку нацистского режима не было вызвано ни болезнью, ни существенным изменением личностных черт, ни резким проявлением старческих процессов, ни давлением со стороны жены, Марии Гамсун, или Он сам построил свой политический корабль и суверенно, последовательно направлял его в течение полувека. Свинцовым килем этого корабля была политическая вера, которой свойствен целый ряд фундаменталистских черт: неуравновешенность личности, неколебимая убежденность в собственной правоте, беспощадность, готовность к жертвам, стремление обожествлять и демонизировать, утопизм и способность персонифицировать деяния, страны и народы. Но его политический груз включал нечто большее — всегда, подступая к Кнуту Гамсуну, обнаруживаешь нечто большее: его антиинтеллектуализм, в силу которого он основывался на инстинктах, интуиции и эмоциях, на ощущении, а не на анализе. Презрение к пацифистам и культ борьбы за существование, возведенный в ранг главного принципа бытия. Поразительно, до чего сходно Гамсун и Гитлер формулировали естественную необходимость войны и борьбы за существование! Насмешки над городской жизнью, промышленным производством и отходом современного человека от земледелия. Отвращение к парламентаризму и демократии. Поддержка жесткого исполнения законов и распоряжений, изданных власть предержащими. Постоянно подчеркивалось — недавно, в 2001 году, это сделал израильский писатель Амос Оз, — что Гамсун увяз и в такой мухоловке нацистской идеологии, как антисемитизм. Расовое сознание было присуще Гамсуну в том смысле, что он исповедовал идею великогерманского сообщества народов, где норвежские арийцы займут центральное место. Однако нет никаких документов, подтверждающих, что он одобрял гитлеровское «окончательное решение» — геноцид евреев. Зато со всей моральной ответственностью можно предъявить Гамсуну суровый упрек в том, что он не пересмотрел своего отношения к нацистскому режиму, когда, как и все, после краха нацистской Германии узнал о немыслимых целях и размахе Холокоста. В позиции Гамсуна касательно евреев значительно больше нюансов, чем в его иных политических взглядах. Об этом он подробно писал в 1925 году, и суть была такова: «Желательно бы, конечно, собрать евреев в стране, которую они могли бы назвать своей, чтобы избранная белая раса избежала дальнейшего кровосмешения, а евреи тем не менее могли бы проявить свои лучшие качества на благо всего мира. Но где найти такую страну!»[28] Важной составляющей в формировании политика явились и его мысли о собственном величии, о культе исключительного человека, о суверенном праве избранных обеспечить себе жизненное пространство. Нацизм был целиком и полностью привержен идее иерархии, установленной сверхчеловеком, и видел в ней единственный естественный принцип организации всех сфер бытия. В своей книге «Наше презрение к слабости» Харалд Офстад определяет главные элементы нацизма, а именно: антиинтеллектуализм, агрессивный национализм, расизм и элитарное мышление, отождествление с силой и презрение к слабости, покорность и безответственность, опекунство и унификация, оккультизм, В таком случае Гамсун что же, был нацистом? Этот вопрос требует куда более глубокого исследования, чем позволяет объем данной работы. Реконструируя политический путь Гамсуна, мы можем установить, что он последовательно защищал Третий рейх начиная с его возникновения 30 января 1933 года и до принудительной капитуляции, состоявшейся пять с лишним тысяч дней спустя. Большой почитатель Гамсуна, рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс, казалось, обращался непосредственно к нему, когда 10 мая 1933 года, в то время как на площадях университетских городов сжигали тысячи «ненемецких» книг, газет и журналов, заявил: «Художник вправе назвать себя аполитичным, когда политика есть не более чем крикливые стычки парламентских партий. Но когда политика пишет драму народов, когда целый мир рассыпается в прах, старые ценности разваливаются и возникают новые, — в такое время художник не может говорить: меня это не касается. Гамсун агитировал за весьма важные аспекты идеологии гитлеровского режима. Хорошо сознавая свое общественное положение, он сам широко им пользовался, особенно если принять во внимание его преклонный возраст. Гамсун активно участвовал во Второй мировой войне, причем исключительно на стороне Германии и ее союзников. Кнут Гамсун — духовный вождь, дезориентировавший свой народ, а ведь этот народ на протяжении полутора веков привык, что поэты и писатели раскрывают ему великие политические истины. Он вел тех, кто его слушал, к полностью унифицированному, диктаторскому, дегуманизированному обществу, к разбомбленным руинам, концлагерям, газовым камерам. История Гамсуна, пожалуй, как никакая другая, повествует о крестьянском парнишке, который был пленен внутренней жизнью современного горожанина, но проникался все бoльшим отвращением к его В результате возникло совершенно невероятное явление — реакционный модернист, как его назвал Эйстейн Роттем[30]. Такова сфера творчества писателя. Но и политик, видимо, действовал там же. В нем постоянно нарастала интенсивная неприязнь к духу времени, который, как он считал, словно моровая язва заражал всех и вся. Однако презрение Гамсуна к своему времени отчасти выродилось в презрение к реальности и истине. Неколебимое стремление упрощать, отрицать реальное, воспринимать все в контрастах и искажать привело к тому, что рулевой окончательно сбился с курса. Гамсун шел на штурм объективной истины — и в литературе, и вообще в жизни — и принес себя в жертву беспощадному субъективизму. Он заявил о себе как гениальный писатель, но одновременно возвестил о своем политическом экстремизме, а тем самым и о своем Писатель Гамсун наделял многих своих героев отчаянными прожектами и губительными желаниями. И нередко в конце их ждало крушение. Политик Гамсун осуществил отчаянный прожект, и у меня есть подозрение, что по ходу дела он понял: это кончится крахом. В какой же мере губительные желания писателя затрагивали политика? И это не все. Далеко не все. Что могло произойти перед тем, как он столь решительно выбрал Отклонялся ли Пил ли писатель из той же бочки, куда политик справлял И это еще далеко, далеко не всё, и так бывает всегда, когда пытаешься вникнуть в историю Кнута Гамсуна. --------------------------- [1] Данная статья представляет собой переработанную версию доклада «Неизбежное предательство?», прочитанного 19 февраля 2002 г. [2] Гамсун в письме Болетте и Оле Юхану Ларсенам, 30 мая 1891 г. [3] Гамсун. Слово к нам // Политикен, 3 июля 1910 г. [4] Гамсун в письме Альберту Лангену, 10 мая 1894 г. [5] Гамсун в немецком журнале «Симплициссимус», № 9, 1914 г. [6] Гамсун в письме Альберту Энгстрёму, март 1915 г. [7] Гамсун в датской газете «Политикен», 9 ноября 1914 г. [8] Гамсун в письме Вальтеру Береннсону, 24 апреля 1928 г. [9] Гамсун в письме Харалду Григу, 5 ноября 1932 г. [10] Гамсун в предисловии к работе Хермана Харриса Олла и Николауса Матиаса Йельвсвика «Революционная политика и норвежские законы» (1932). [11] Гамсун в «АВС», 23 ноября 1933 г. и в «Фюлькесависен», 11 января 1934 г. [12] Гамсун в письме Сесилии Гамсун, 8 февраля 1934 г. [13] Кристофер Андреас Вибе в письме к Гамсуну, середина июня 1934 г.; Гамсун в письме к Вибе, 18 июня 1934 г. [14] Юхан Фредрик Поске в «Афтенпостен», 7 июля 1934 г.; Гамсун в «Афтенпостен», 10 июля 1934 г. [15] Гамсун в журнале «Дер норден», № 1, 1935 г. [16] Резолюция, принятая Консервативным союзом молодежи в ноябре 1935 г. [17] Гамсун в письме Нильсу Мюреру, 28 сентября 1938 г. [18] Юхан Мельбюэ в письме Гамсуну, 1 декабря 1939 г.; Гамсун в письме к Мельбюэ, 14 декабря 1939 г. [19] Гамсун в газете «Фритт фолк», 30 марта 1940 г. [20] Ивар Карено – герой трилогии К. Гамсуна «У врат царства» (1895), «Игра жизни» (1896), «Вечерняя заря» (1898). [21] Гамсун в воззвании, написанном 14 апреля 1940 г., распространенном в Осло и других городах 19 апреля и опубликованном в «Прессединст» и многих других газетах. [22] Гамсун в «Нашонен», 27 апреля 1940 г. [23] Гамсун в «Фритт фолк», 4 мая 1940 г. [24] Гамсун в письме королю Хокону, 5 мая 1940 г., через Торвалда Одала. Возвращено. [25] Гамсун в «Афтенпостен», 22 октября 1941 г. [26] Гамсун в «Афтенпостен», 22 октября 1941 г. [27] Гамсун в «Афтенпостен», 7 мая 1945 г. [28] Гамсун в «Нашоналт тидскрифт», № 11, 1926 г. [29] Йозеф Геббельс цитируется по книге Юакима Феста «Гитлер» (1973). [30] «Гамсун и триумф фантазии» (“Hamsun og fantasiens triumf”, Gyldendal 2002). Ингар Коллоэн. Неизбежное крушение? Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С..В. Источник: noblit.ru
|
||||||||||||
Все права защищены и охраняются законом.
© 1999-2023, «www.norge.ru» |
на правах рекламы: