9 ГЛАВА.Часть 4
 Как было видно по упорному противодействию стортинга королевским покушениям на Эйдсволлскую конституцию, буржуазно-демократические общественные силы, выросшие в ходе революции 1814 г., не исчезли в Норвегии и за годы европейской Реставрации. Буржуазно-демократическое, или, по принятому у норвежских историков определению, национально-демократическое, движение оживилось после 1830 г. под влиянием Июльской революции во Франции, национально-освободительной революции в Бельгии и польского восстания. При этом в Норвегии сформировались два крыла оппозиционного движения, городское и крестьянское. В отличие от других западноевропейских стран, включая соседние Данию и Швецию, в Норвегии основной конфликт развивался между правящей буржуазно-чиновничьей верхушкой, с одной стороны, и мелкобуржуазной городской интеллигенцией и крестьянством – с другой.
С конца 20-х годов началась деятельность одного из вождей оппозиции, поэта-романтика, юриста, историка и журналиста Хенрика Вергеланна (1808-1845), сына активного деятеля Эйдсволлского собрания Николая Вергеланна. Впервые имя X. Вергеланна стало известно всей стране в связи с "боем на Рыночной площади": 19-летний юноша, один из руководителей Студенческого общества, организовавшего патриотическую манифестацию, демонстративно отослал свой разорванный шпагой мундир коменданту крепости Акерсхус, протестуя против нанесенного оскорбления. Идя вслед за отцом, Хенрик Вергеланн стал глашатаем норвежского мелкобуржуазного национализма. Он энергично выступал за преодоление датского культурного засилья, за развитие самобытной норвежской культуры. В то же время он был чужд идеям культурной изоляции, которые порой проповедовались в Норвегии. Вергеланн ратовал за развитие международных культурных связей, симпатизировал демократическим движениям и национально-освободительной борьбе в других странах. Героями стихов X. Вергеланна были Костюшко и Боливар, Байрон и О'Коннел. Вергеланн писал о борьбе поляков и ирландцев за свободу, возмущался реакцией в Испании, дискриминацией евреев в Норвегии.
С начала 30-х годов Вергеланн в редактируемых им газетах "Фолькебладет" ("Народный листок") и "Статсборгерен" ("Гражданин") воспевал норвежских бондов как олицетворение исконной норвежской демократии. В 1830-1839 гг. он выпускал газету "Фор альмуен" ("Для крестьянства"), предназначенную для сельских жителей, с 1839 по 1845 г. – обращенную к беднейшим слоям городского населения газету "Фор арбейдерклассен" ("Для рабочего класса"). Он писал о тяжелом пополнении бедноты, возмущался политическим бесправием рабочих. "Хусменам и работникам предоставляется честь быть оруженосцами у сыновей зажиточных крестьян и умирать за родину – вот и все их гражданские права. У них нет права голоса как на выборах местных властей, так и в стортинг", – писал он в статье "Норвежский работник как гражданин"15. Неудивительно, что вокруг X. Вергеланна сплотилась передовая учащаяся молодежь 30-х годов, позже основавшая Общество патриотов. Молодежь эта в большинстве своем принадлежала к имущим слоям, верхам общества – бюрократии, буржуазии, духовенству, однако отвергала охранительную консервативную позицию "отцов"16. Видным представителем демократического лагеря был редактор газеты "Гранскер" ("Исследователь") историк Кр. Доо (1809-1877). В своей газете он призывал к установлению парламентского режима по образцу Англии, к участию министров в дебатах стортинга, введению суда присяжных, к полному равенству Норвегии со Швецией и ее предельной самостоятельности в составе унии. Именно Доо наиболее полно сформулировал ту программу, вокруг которой впоследствии объединилась партия "Венстре".
В противовес усиливающемуся национально-демократическому движению сплотился в 30-е годы и консервативный лагерь – лагерь правящих кругов Норвегии. Социальной основой норвежского консерватизма были, повторяем, городской торговый патрициат, крупные промышленники и чиновничество, заинтересованные в сохранении существующих социально-политических отношений и даже видевшие в унии их оплот, а в емком шведском рынке сбыта – источник обогащения.
Борьба сил прогресса и консерватизма нашла свое выражение в столкновении двух равно романтических культурных течений, условно называемых "норвежским", т. е. ориентировавшимся на крестьянскую культуру, и "датским" – буржуазно-чиновничьим, городским. В 1832 г. консервативные элементы из молодой буржуазно-чиновничьей интеллигенции объединились вокруг выделившегося из Студенческого общества кружка под названием Норвежская студенческая ассоциация, который стал издавать журнал "Видар" (Видар – сын бога Одина), замененный в 1836 г. газетой "Ден конститушонелле" ("Конституционалист"). Их идеологом стал талантливый поэт-романтик Юхан Вельхавеи (1807-1873), убежденный консерватор, сторонник сохранения сословной розни, выразитель эстетского взгляда на задачи искусства. Лидером консервативного крыла стортинга стал в 1842 г. молодой юрист и экономист, редактор "Конституционалиста" А. М. Швейгор. Если в политической области Швейгор, убежденный сторонник сохранения унии со Швецией, близкий к королевскому наместнику С. Лёвеншёльду, выступал против всяких перемен, за безусловное сохранение власти в руках правящей буржуазно-бюрократической верхушки, то в хозяйственной области Швейгор неожиданно оказался гораздо радикальнее, чем либералы-"патриоты". Он был поборником индустриализации Норвегии, строительства шоссейных и железных дорог. В 40-50-х годах именно Швейгор добился упразднения протекционистских пошлин, торговых монополий и цеховых привилегий, тормозивших развитие торговли и промышленности17.
Руководимые Вергеланном и Доо демократы называли себя патриотами, а своих консервативных противников – "интеллигентами" за их сословные предрассудки и пренебрежение к традициям народной, в первую очередь крестьянской, культуры. Оба названия закрепились и в норвежской историографии. Впоследствии из группировки "патриотов" выросла либеральная партия "Венстре" (венстре – левые), а из "интеллигентов" – консервативная партия "Хёйре" (хёйре – правые).
Политически активная часть норвежского общества не ограничивалась узкими рамками имущих или образованных слоев. Раньше, чем в подавляющем большинстве европейских стран, самостоятельной политической и притом прогрессивной силой явилось здесь крестьянство. "Норвежский крестьянин никогда не был крепостным, и это придает всему развитию... совсем другой фон"18, – писал Ф. Энгельс. В первые годы после образования национального государства крестьяне еще выдвигали в депутаты стортинга чиновников, священников, учителей19. Некоторые слои крестьянства были вообще недовольны стортингом и правительством: здесь в новой форме проявилась старая вражда бондов к горожанам. Временно стали популярны даже абсолютистские идеи, наивный крестьянский роялизм. В 1818 г. произошли волнения в Эстланне – сотни крестьян двинулись на Кристианию, чтобы разогнать стортинг и дать королю абсолютную власть. Поход крестьян был без труда рассеян. В конце 20-х годов сказались изменения в имущественном положении крестьян, обогатившихся в период депрессии. В 1827 г. депутат стортинга Ён Неергор предпринял агитационную поездку по стране, не без успеха призывая крестьян отрешиться от пассивности в политической жизни.
В 1833 г. в стортинг впервые была избрана большая группа крестьян и крестьянской интеллигенции во главе с сельским учителем популярным У. Г. Уэланном – 45 депутатов из 96. Вновь избранная оппозиция требовала строгой экономии государственных средств, освобождения крестьян от всех чрезвычайных налогов, снижения постоянного поземельного налога, усиления парламентского контроля над чиновниками всех рангов, введения местного самоуправления, почти исчезнувшего в Норвегии во времена абсолютизма, особенно в сельской местности. В 1836 г. стортинг под нажимом крестьянских депутатов вторично принял закон о введении весьма широкого самоуправления в городах и сельской местности (законопроект 1833 г. был отклонен королем). В 1837 г. закон был утвержден королем и вступил в силу. Отныне избираемые населением (на тех же основаниях, что и при выборах в стортинг) приходские, городские и окружные советы (formannskap) стали управлять всеми делами сельских приходов, городов и даже целых округов (jomiannskapdistrikter). Власть королевских чиновников на местах была заменена властью избранников зажиточного населения – коммунальным самоуправлением. С одной стороны, реформа 1837 г. была продолжением дола 1814 г., с другой – отзвуком Июльской революции 1830 г. во Франции и в особенности британской избирательной реформы 1832 г.: закон о коммунальном представительстве отчасти строился на английских и шотландских образцах.
Крестьянским депутатам поначалу была свойственна неорганизованность, ограниченность кругозора, явная культурная отсталость по сравнению с чиновниками и буржуа. Часто они проявляли узость сословных интересов и религиозную нетерпимость – явный пережиток средневековья. Так, они не соглашались ввести в конституцию положение о свободе вероисповедания, противились (до 1851 г.) допуску евреев в страну, скупились вотировать средства на содержание университета и профессуры.
В 30-е годы характер столкновений между норвежцами и королем изменился. Теперь и норвежское правительство, и его опора в стортинге – консерваторы все в большей степени переходили от конфронтации к сближению с королем, хотя некоторые спорные вопросы и оставались. Резкие нападки оппозиции на правительство заставляли консервативных сторонников последнего дорожить унией, в которой консерваторы, повторяем, не без основания видели оплот существующих социально-политических отношений и своего господства в Норвегии. Вместе с тем правящие круги сами стремились к частичным изменениям условий унии в пользу большей норвежской самостоятельности. Оппозиционное же национал-демократическое течение при поддержке крестьянства все громче выступало за коренные изменения отношений со Швецией, за полное равенство с нею.
Победу крестьян на выборах в стортинг в 1833 г. Карл XIV Юхан хотел было использовать для новой попытки урезать Эйдсволлскую конституцию. Одряхлевший король рассчитывал на традиционное недоверие крестьян к чиновничеству, на их роялистские чувства. Однако здесь короля ждало разочарование. В 1834 г.
норвежский Государственный совет (т. е. правительство) по согласованию со стортингом представил Карлу XIV Юхану меморандум с предложением допустить одного из своих членов к обсуждению дипломатических вопросов в шведском Государственном совете. Король согласился удовлетворить требования норвежцев. Государственный министр Норвегии (см. выше) отныне присутствовал на заседаниях шведского правительства при решении всех дел, касавшихся Норвегии, и внешнеполитических вопросов с правом совещательного голоса. В 1836 г. право назначения консулов было передано созываемому для этой цели шведско-норвежскому Государственному совету, и отныне консулы должны были подчиняться не только шведской "торговой палате", но и норвежскому министерству финансов. Однако норвежцы не были этим удовлетворены.
Крайне оппозиционный стортинг 1836 г. не только отказался рассматривать королевские предложения о поправках к конституции, что вызвало кризис в отношении с короной, но и одобрил заключение конституционной комиссии стортинга, где выдвигалось требование устранить неравенство между Норвегией и Швецией в целом, а в частности по престижному вопросу – о государственном и торговом флаге. В 1821 г. у Норвегии появился новый торговый флаг – на прежний флаг вместо белого был помещен синий прямой крест (см. гл. VIII). Однако норвежские торговые суда в Средиземном море и у берегов Африки должны были плавать под шведским флагом, так как этот флаг признавали алжирские и марокканские беи, промышлявшие пиратством, но не нападавшие на суда тех держав, которые платили им отступное, в частности Швеции. После завоевания Алжира Францией пиратство в этих районах прекратилось, но норвежские торговые суда продолжали плавать под шведским флагом.
Наряду с правом повсеместного поднятия норвежского торгового флага депутаты оппозиции требовали для Норвегии собственного военного флота и полного равенства с партнером по унии в отношении государственного герба и титулования короля. Однако последний, раздраженный парламентским вето по ряду его предложений, внезапно распустил стортинг. Роспуск в нарушение конституции вызвал единогласный протест сплоченного стортинга. Спустя три недели последний был созван вновь и с тех пор никогда (в отличие от других парламентов Северной Европы) не распускался досрочно.
Король поставил удовлетворение норвежских требований в зависимость от более равномерного распределения финансовых и военных обязательств обоих королевств. Идя навстречу норвежцам, Карл XIV Юхан в 1836 г. впервые назначил также на пост наместника норвежца, престарелого графа Г. Веделя-Ярлсберга, в 1814 г. лидера "партии унионистов". После смерти графа в 1840 г. новым наместником был назначен опять-таки норвежец, также член Эйдсволлского собрания, консерватор Северин Лёвеншёльд. Назначения норвежцев на высший пост в стране отражали попытки короны привлечь консервативную верхушку, которая все больше тяготела к сближению со Швецией, чтобы удержаться у власти. В 1837 г. норвежские торговые суда получили право плавать под своим флагом во всех морях.
Выборы 1839 г. несколько уменьшили число крестьянских депутатов в стортинге – до 35 человек, в то время как чиновники получили 52 мандата. Однако стортинг вновь отверг последнее предложение короля об изменении конституции.
В 1839 г. во время пребывания в норвежской столице Карл XIV Юхан подписал указ о создании комитета по делам унии в составе четырех шведов и четырех норвежцев для "уточнения и изменения" Риксакта, т. е. договора об условиях унии, в соответствии с пожеланиями стортинга. В конце 1844 г., уже при новом короле Оскаре I, комитет представил законопроект из 150 статей. Формально проект исходил из равенства и независимости двух королевств в их внутренней политике при полном их единстве перед иностранными государствами. По сути же дела он усиливал шведское превосходство: сохранялось единое министерство иностранных дел и дипломатическое представительство, фактически шведское; намечалось создание единого военного министерства, особого министерства по общим для обеих стран вопросам, постоянного объединенного Государственного совета, который должен был стать над шведским и норвежским правительствами; создание объединенного конгресса из равного числа депутатов риксдага и стортинга как высшей инстанции по отношению к парламентам обеих стран. Главная уступка норвежцам заключалась в формальном признании, что министром иностранных дел мог быть норвежец и что ответственность министр отныне нес бы перед союзным Государственным советом. Консервативное правительство Норвегии в целом не возражало против такого изменения условий унии. Однако проект разочаровал и оппозиционную часть стортинга, и шведское общественное мнение, не склонное тогда даже к формальному уравнению с партнером по унии.
После уступок либерального Оскара I норвежцам в отношении военного флага, герба, титулатуры и т. п. (флаг этот с 1844 г. должен был быть либо шведским, либо норвежским с одинаковым знаком унии у древка) спор об условиях унии затих на все время нового царствования, т. е. до конца 50-х годов. С тем бол гиней остротой велась в парламенте и вне его на протяжении 40-х годов борьба по чисто внутренним вопросам.
Чрезвычайно актуальной в связи с приходом в политическую жизнь норвежского крестьянства стала языковая проблема. Образованные слои общества – чиновничество, буржуазия, интеллигенция – разговаривали на слегка измененном в устной речи датском литературном языке, а широкие массы сельского населении – на бесписьменных диалектах, восходивших к древненорвежскому языку. Вопрос о языке превратился в вопрос политический. Буржуазные демократы во главе с X. Вергеланном выступали за коренную реформу датского литературного языка, за приближение его к народным диалектам и создание подлинно народной литературы, доступной широким слоям народа. В "Истории норвежской конституции" Вергеланн утверждал, что за 400 лет унии с Данией лишь крестьянство сохранило чистоту языка. "Интеллигенты" же во главе с Вельхавеном отвергали "вульгарный" язык низших классов, считали невозможным допустить его в литературу.
Единомышленники Вергеланна с 1833 г. стали издавать научные "Сборники норвежского народного языка и истории". В том же 1833 г. Андреас Файе, приходский пастор и глава учительской семинарии, под впечатлением трудов братьев Гримм собрал и издал "Норвежские предания", куда вошли древнескандинавские мифологические сказания20. Два других норвежских фольклориста – Петер Кристен Асбьёрнсен (1812-1885) и Ёрген My (1813-1882) – прославились собиранием народных сказок и песен. В 1839 г. Якоб Оль издал перевод исландских саг XIII в. о норвежских королях.
На протяжении 30-40-х годов был основан ряд научных обществ, журналов, продолжающихся изданий по истории, археологии, языку и литературе норвежского народа. Одновременно Р. Кейсер, П. А. Мунк, К. Ланге и другие создали так называемую норвежскую историческую школу, призванную наряду с чисто исследовательскими задачами служить делу национального возрождения путем изучения древнего и самобытного прошлого Норвегии, всемерного выдвижения норвежско-исландского вклада в древнескандинавскую и европейскую культуру (см. историографическое введение).
Наиболее крайние поборники национального возрождения не довольствовались перспективой медленной норвегизации принятого в стране датского литературного языка. Школьный учитель-самоучка Ивар Осен (1813-1896) посвятил свою жизнь искусственному созданию нового литературного языка, взяв за основу западнонорвежские крестьянские диалекты. Главные споры сторонников и противников "лансмола" – так называемый языковый спор – развернулись, впрочем, в последние десятилетия века (см. гл. XVI). В 30-40-е годы норвежская интеллигенция, особенно университетские круги, увлекалась идеями скандинавской солидарности – скандинавизма, зародившегося в Дании. Приверженцы скандинавизма, или панскандинавизма, обычно буржуазные либералы по своей идеологии, призывали к всемерному сближению народов Северной Европы вплоть до их государственного объединения. Студенты и профессора университетов Копенгагена и Лунда, Кристиании и Упсалы, а также Гельсингфорса (представители шведскоязычных верхов населения Финляндии) регулярно собирались на торжественные встречи. Соответствующую кампанию вели и многие либеральные газеты.
Скандинавизм оказал определенное влияние на обе группировки норвежской буржуазной интеллигенции – "патриотов" и "интеллигентов". Однако они по-разному понимали скандинавизм. Молодые "патриоты", т. е. демократы, объединившиеся в Студенческом обществе, видели в скандинавизме развитие национально-романтических идей 1830-х годов, включая необходимость сближения с народными низами. Видными представителями скандинавизма среди "патриотов" были профессор философ-гегельянец М. Монрад и историк Доо. В 1844-1845 гг. многие "интеллигенты", т. е. консерваторы, также восприняли идеи скандинавизма, их главой стал журналист О. М. Редер, издававший в эти годы "Конституционалиста". У норвежских консерваторов скандинавизм призван был служить укреплению унионистских уз и государственной центральной власти в самой Норвегии, противоядием крестьянскому "коммунализму" с его выдвижением местных, провинциальных интересов. Кроме того, скандинавизм идейно подпирал культурную ориентацию "интеллигентов" на Данию. Это направление усилилось в 1846 г., когда во главе "Конституционалиста" стал публицист Г. Л. Крог, перешедший к консерваторам из рядов "патриотов". Крог был рьяным последователем ультраскандинавизма в его датском истолковании и считал борьбу датчан за Шлезвиг кровным делом всех скандинавов.
В Норвегии влияние скандинавизма ограничивалось средой интеллигенции и студенчества и уменьшилось в конце 40-х годов как вследствие неудачи датских национал-либералов в их борьбе за Шлезвиг, так и ввиду отказа Оскара I провести в Швеции назревшую избирательную реформу. Скандинавизм способствовал расколу демократической оппозиции в Норвегии. Справедливо усматривая в скандинавизме средство усиления зависимости Норвегии от Швеции, часть "патриотов" резко критиковала его на страницах либеральной газеты "Моргенбладет" и многих провинциальных газет21.
В 50-х годах, после возникновения в Европе новой войны менаду великими державами, Крымской, скандинавизм обнаружил еще одну опасную для норвежских национальных интересов сторону – русофобию. Англия и Франция, используя жупел русской угрозы и враждебность передовой скандинавской общественности к реакционному царизму, склоняли стокгольмское правительство к военному выступлению против России. Усилия западных держав были поддержаны Оскаром I, который действовал даже в обход своего дипломатического ведомства, стремившегося сохранить нейтралитет Объединенных королевств. Инспирированная королем газетная кампания в духе скандинавской солидарности – больше, правда, в Швеции, чем в Норвегии, – внушала мысль о грозящем нападении с востока н надежды на возврат Финляндии под шведскую власть22. Эта авантюристическая шумиха и тайная дипломатия едва не втянули Скандинавию в войну. 21 ноября 1855 г., когда исход последней уже был предрешен, король Оскар заключил с Англией и Францией договор, по которому те гарантировали шведско-норвежскую территорию от захвата Россией. Договор, естественно, испортил отношения Стокгольма с Петербургом, хотя реального значения ни тогда, ни позлее не имел: ни Николай I, ни его преемники не претендовали на земли будь то Швеции или Норвегии. Парижский мир положил конец реваншистским замыслам второго Бернадота, вскоре умершего (в 1859).
Европейские революции 1848-1849 гг. получили непосредственный отклик в Норвегии. Известия о свержении монархии во Франции вызвали в Кристиании демонстрации, продолжавшиеся с 11 по 14 марта 1848 г. Наиболее радикальные депутаты оппозиции в стортинге предложили выразить недоверие консервативному правительству и протест против остатков абсолютизма в управлении страной. Однако умеренные либералы, напуганные размахом революционного движения в странах континента, перешли на сторону консерваторов и поддержали правительство. Имущие классы в целом были также напуганы развернувшимся под непосредственным влиянием европейских революций народным движением, руководимым молодым школьным учителем и журналистом Маркусом Тране (1817-1890).
М. Тране родился в семье торговца. Накануне революционных событий он путешествовал по Франции и Германии, где увлекся учением утопических социалистов, прежде всего Сен-Симона и Вейтлинга. На Тране оказали также влияние труды Р. Оуэна, Прудона, Л. Блана, движение чартистов. Несмотря на симпатии к социалистическим идеям, М. Тране не выступал за изменение форм собственности, выдвигая на первый план идеи нравственного усовершенствования в духе христианского социализма. Он, однако, добивался коренных преобразований политического строя страны – его демократизации, защищал и социальные интересы народных низов.
В начале 1848 г. М. Тране начал редактировать небольшую газету в г. Драммен "Драмменс Адрессе" ("Drammens Adresse"), которую в кратчайший срок превратил в самый радикальный орган в Норвегии. Через нее он распространял идеи французского утопического социализма, разъяснял крестьянам необходимость овладеть всей полнотой политической власти, не деля ее с буржуазией и бюрократией, пропагандировал объединение промышленных и сельскохозяйственных рабочих с хусменами ради общей борьбы против богачей. Газета Тране требовала избирательного права для неимущих слоев. Сам Транс считал консерваторов и либералов одинаково враждебными народным массам, стремился к созданию самостоятельной рабочей партии по примеру чартистов и к замене конституционной монархии республикой.
За свои статьи Тране был лишен права издания газеты. Тогда он начал практически организовывать трудящихся. В отличие от крупных стран Европы – Англии, Франции, Германии, где уже возникла относительно крупная промышленность и сложился пролетариат, в Норвегии численность промышленных рабочих составляла всего 12 тыс. человек. Поэтому в основном Тране обращался к сельскохозяйственному пролетариату, численность которого составляла 145 тыс. человек. Кроме того, в Норвегии было 47 тыс. рабочих лесных промыслов и рыбаков, а ташке 60 тыс. хусменов.
Тране объезжал города и хутора Норвегии, пропагандируя среди рабочих и хусменов идею объединения. Уже в 1848 г. в Драммене Тране организовал первый рабочий союз, а в мае 1849 г. Тране начал там издавать новую газету "Арбейдерфоренингерс блад" ("Листок рабочих объединений")23. К сентябрю 1849 г. в Норвегии было уже создало 49 таких союзов с тысячами членов, в 1850 г. – 273 союза, а их численность составила более 20 тыс. человек. Вначале движение, явно под влиянием чартизма, ограничивалось сбором подписей под петициями королю и стортингу с требованиями демократических преобразований: введения всеобщего избирательного, прямого и прогрессивного налогообложения, воинской повинности для всех слоев населения, отмены ввозных пошлин на хлеб, пенсий по старости, улучшения положения хусменов и доступного кредита сельским трудящимся, постройки жилья для рабочих за государственный счет. Под петицией удалось собрать более 12 тыс. подписей.
В июле 1850 г. под руководством Тране в Кристиании состоялся первый съезд рабочих объединений Норвегии – "рабочий стортинг", как со злобой писала о нем пресса имущих классов. На этом съезде, правда в осторожной форме, раздавались призывы к вооруженному восстанию. Хотя сам Тране и руководители движения выступили против таких крайностей, имущие классы и власти были напуганы, тем более что в провинции начинались волнения. В 1851 г. организации транитариев были запрещены, их лидеры, в том числе и Тране, арестованы. Однако аресты вызвали вспышку вооруженных волнений под руководством соратника Тране – Хальстейна Кнудсона. Во многих местах сельская беднота захватывала принадлежавшие богатым горожанам и крестьянам земли, делила их между собой, вырубала частные леса. Основной силой были хусмены. Волнения были подавлены с помощью войск. Тране и 123 его соратникам было предъявлено обвинение в подстрекательстве к бунту. Почти все были приговорены к тюрьме или каторжным работам. Отбыв четыре года в тюрьме, Тране эмигрировал в Соединенные Штаты Америки, где принимал участие в рабочем движении и сотрудничал в местной рабочей печати на скандинавских языках. Объединения транитариев распались.
Рабочее движение возродилось в Норвегии спустя несколько десятилетий, после того как в стране развернулась широкая индустриализация и вырос массовый и промышленный пролетариат.
В политическом отношении движение под руководством М. Трале способствовало расколу среди крестьянства. Сельская буржуазия – стурбонды были напуганы требованиями преобразовать систему кабального найма хусменов. Однако среднее крестьянство во главе с Уэланном сочувствовало некоторым общедемократическим требованиям транитариев, и его представители оставались в оппозиции правительству.
В противовес пропаганде транитариев имущие слои выдвинули искусного поборника частной благотворительности – приходского священника и кандидата теологии Хоноратуса Халлинга. Уже в 1848 г. он начал издавать газету "Для бедных и богатых" ("For Fattig og Rüg"). Выступая с христианско-мистическими проповедями среди бедных слоев населения, Халлинг одновременно развернул широкую благотворительную деятельность. По его инициативе в Кристиании были созданы для рабочих отделение сберегательного банка, больничные кассы, закупочная компания. Халлинг также открыл в столице читальный зал и библиотеку, доступные широким слоям населения. Норвегия к тому времени успела стать страной поголовной грамотности. При всем положительном значении этих мероприятий основной целью Халлинга было удержать трудящихся города и деревни от политического протеста, убедить в необходимости классового мира и подчинения бедных богатым.
ПРИМЕЧАНИЯ
15. Mohr О. L. Henrik Wergeland og arbeiderne. Oslo, 1958, s. 33. О X. Вергеланне см.: Григорьева Л. Г. Творчество Хенрика Вергеланна и его место в норвежском романтизме. – В кн.: Неизученные страницы европейского романтизма. М., 1975, с. 129-155.
16. См.: Hroch М. Die Vorkämpfer der nationalen Bewegung bei den kleinen Völkern Europas. Praha, 1968, S. 94-102.
17. Lund С. A. M. Schweigaard som stortingspolitiken. Oslo, 1958.
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 88.
19. Hroch М. Op. cit., S. 94-102.
20. См.: Брауде Л. Ю. Сказочники Скандинавии. Л., 1974, с. 32 и след.
21. Sanness J. Patrioter, intelligens og skandinaver. Norske reaksionor på skandinavismen før 1848. Oslo, 1959.
22. Eriksson S. Svensk diplomati och tidningspress under Krimkriget, Stockholm, 1939.
23. См. отрывки из нее в кн.: Хрестоматия по повой истории: В 3-х томах. М., 1965, т. 2, с. 264-266.
опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Ulfdalir
9 ГЛАВА.Часть 4. От мануфактурного к "свободному" капитализму. Либеральные реформы (1815-1850-е годы). ИСТОРИЯ НОРВЕГИИ 9 ГЛАВА.Часть 4. От мануфактурного к "свободному" капитализму. Либеральные реформы (1815-1850-е годы). ИСТОРИЯ НОРВЕГИИ
|
Сделать стартовой
Поставить закладку
Поиск по сайту
Карта сайта
Наши баннеры
Обратная связь