Имена в норвежском кинематографе	Детские и семейные фильмы	Мультфильмы
Мероприятия	Статьи о кино	Фильмы 1900-1990х гг.
Фильмы 2000х гг.	Фильмы 2011-2014 гг.

Cтолько женщин за фильм у меня еще не было

Стеллан Скарсгорд, исполнивший главную роль в фильме «Довольно добрый человек», рассказал  «Парку культуры» о сложностях ничегонеделания, проблемах избытка женщин и еды и происхождении норвежского языка.

На российские экраны вышла норвежская черная комедия «Довольно добрый человек» (A Somewhat Gentle Man) режиссера Ханса Петера Моланда. Фильм сочетает в себе все, что публика так ценит в скандинавской кинотрадиции, где душевность, оптимизм, внимание к маленькому человеку и своеобразное чувство юмора проявляются наперекор обстоятельствам и холодной пасмурной погоде. Сюжет фильма с криминальным оттенком: герой, мелкий гангстер, выходит из тюрьмы и хочет наладить отношения с семьей, но оказывается нужен в этой жизни лишь прежним подельникам, которые требуют разобраться со старыми долгами.

Главную роль в «Довольно добром человеке» блестяще исполнил Стеллан Скарсгорд («Рассекая волны», «Догвилль», «Пираты Карибского моря», «Мамма Миа»). О том, как приятно возвращаться в родную стихию независимого кино после голливудских блокбастеров, актер рассказал нашему корреспонденту.

— Очень смешное кино получилось, вот любопытно: а снимать «Довольно доброго человека» было так же весело?

— Физически приходилось довольно трудно, но в целом — да, забавлялись, получали удовольствие. Работать весело, когда проект недорогой. Небольшая дружная команда, никаких трейлеров. Кое-кто из группы жил неподалеку от тех кварталов, где мы снимали. Хотя, вообще-то, ребята собрались со всей Скандинавии — и норвежцы, и шведы, и датчане. И знаете, многие люди, читавшие сценарий, даже подумать не могли, что из этого может получиться подобное веселье. Потому что история, если разобраться, трагическая.

— Действительно, в фильме, пожалуй, не найти ни одной комической реплики.

— Точно. Юмор, ирония — все во взаимоотношениях, в самих ситуациях, в поведении людей. Буквально в том, как они дышат. Это не похоже ни на одну комедию, где я снимался или читал прежде. Но мне такое по душе. Не люблю пустые картины с дурацкими гэгами. Если ты смеешься над человеком, он должен тебе одновременно нравиться! У нас в фильме персонажи и отверженные, и озлобленные, но есть в них что-то привлекательное.

— Ваш герой Ульрик — человек бездействия. Он только и делает, что идет у других на поводу и выполняет что просят. Со стороны кажется, что сыграть такого покладистого добряка легче легкого.

— Ну да, как же, легко... Три недели на площадке я только ходил мимо и ничего не делал! Изобразить пассивность — на самом деле настоящий вызов для актера. Надо было найти решение, как же фильм будет держаться на подобном персонаже, который ничего не делает, почти не говорит, а камера при этом все время за ним следует. Вы должны молиться, чтоб в кадре зафиксировалась внутренняя жизнь, чтобы публика не сомневалась: под внешней невозмутимостью и эдакой «жалкостью» скрыт неординарный характер. Причем показать требовалось именно того, кого задумали, ведь ровно теми же приемами можно создать совершенно иную человеческую натуру. Надо, чтоб зритель этого человека понял и не ошибся на его счет. Вот это единение, понимание, наверное, и есть причина симпатии.

— В «Довольно добром человеке» ваш пассивный герой по крайней мере в одном определенно получает выгоду — в количестве партнерш по сексу.

— Да, со столькими женщинами за один фильм я, по-моему, еще никогда не спал. И еще никогда не ел так много! По сюжету моя хозяйка все время меня кормит, и если я знал, что во второй половине дня съемки придется есть и есть, я с утра должен был сохранять аппетит. Наверное, потому и разговаривать особо не хотелось. Вы зря смеетесь, между прочим, это же тяжело, все доедать в кадре.

— А насчет секса в кадре у вас какие соображения?

— Думаю, сексом в фильмах не стоит злоупотреблять. Ничто не вызывает столь прекрасное чувство и не выглядит при этом настоль глупо. Сексуальные сцены в кино не должны быть самоцелью, надо вкладывать что-то еще, в данном случае они важны для раскрытия характера. Люди налаживают отношения разными путями, и для моего персонажа секс — один из известных ему способов самоидентификации. И способ отплатить, когда он чувствует, что чем-то обязан.

— Вам и танцевать еще пришлось в картине...

— И замечательно. Я охотно танцую, видели «Мамма Миа»?
— Вы снимаетесь в Голливуде, а теперь снова здесь, можно ли сделать вывод, что в Европу возвращаетесь за интересными ролями?

— Говоря «Европа», вы, наверное, имеете в виду независимые фильмы, так было бы вернее. Да, в независимых проектах роли лучше, чем меньше денег, тем больше свободы. Конечно, я стараюсь искать хорошие сценарии. Но скромным фильмам сегодня, сами знаете, все сложнее к зрителю пробиться. Выходит стомиллионный блокбастер вроде «Пиратов Карибского моря», забирает большинство экранов и крушит все на своем пути. Серьезно, студия может сто миллионов только на одну рекламу затратить, а у нас с «Добрым человеком» весь бюджет — миллиона два.

— А можно узнать, почему вы перестали сниматься у Ларса фон Триера, вас вроде связывает не только творчество, но и дружба?

— Я бы никогда не отказал Ларсу, если бы мне не нравилась роль или еще что-то. Я бы снялся и в последнем фильме, но пришлось отказаться, потому что не выходило по срокам, я был, увы, занят. Он, кстати, мне и в «Догвилле» первоначально отводил роль побольше, но я не успевал по срокам. Слишком поздно предложил, я уже был связан другими обязательствами.

— Как шла работа с Хансом Петером Моландом, вы ведь уже снимались у него раньше?

— Да, это наш третий совместный фильм после «Нуля по Кельвину» и «Абердина». Мы друг другу доверяем, обсуждаем, переписываем, если что-то хочется изменить в сценарии. Впрочем, здесь все было выписано тонко, с тактом и чувством меры. То что нужно: не четко структурированные диалоги, а часто лишь отдельные слова, междометия. Было поле для интерпретаций.

— Вы снимались на норвежском, а не на родном шведском, с языком не возникло сложности?

— Никаких, норвежцы шведский прекрасно понимают, и вообще, мне кажется, норвежский язык от шведского произошел. Только Моланду не говорите.

— А название фильма — «Довольно добрый человек» — вам нравится?

— Нормальное название, сперва ведь кино называлось как-то вроде «Сведения счетов». Но такое не слишком подходит моему герою, он не человек насилия. Он именно что по-своему добрый.

Читать: Довольно добрый человек, а также На лицо ужасные

Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Газета.Ru автор: Екатерина Чен

Стеллан Скарсгорд - Cтолько женщин за фильм у меня еще не было