КНУТ ГАМСУН - НА КАМЕННОМ ОСТРОВЕ
перевод Элеоноры Панкратовой
1
 Там вдали, в открытом море, лежит множество островов, и среди них один совсем маленький, который называют Каменным островом; живет там всего несколько десятков человек. Уже ближайший его сосед гораздо больше, да и обитают на нем целые три а, может быть, даже, пять сотен человек, на том острове есть церковь и свое местное самоуправление. Он называется Церковный остров. Со времен моего детства на Церковном острове уже были почта и телеграф.
Наибольшим уважением среди островитян всегда пользовались жители Церковного острова, обитателей же прибрежной полосы островитяне, особенно с Церковного острова, вообще ни во что не ставили, не взирая на то, что, казалось бы, тем принадлежит вся суша. И те, и другие на многие мили вокруг испокон были рыбаками.
Волны Атлантического Океана со всех сторон омывают Каменный остров, далекий остров в морских просторах. С трех его сторон скалы совсем отвесные, и причалить к нему можно только с единственной стороны, с южной, той, что обращена в сторону полуденного солнца, и где люди, с помощью Господа, вырубили каменную тропу; и получилась лестница с двумястами ступеньками. Шторма и бури прибивают к острову бревна, доски, и прочий древесный хлам, и как ни странно из всего этого местные плотники строят здесь всевозможные лодки. Эти корабельные обломки им приходится поднимать вверх по каменной лестнице, затем они строят лодки поблизости от своих домов, а потом ждут зимы, когда северный склон обледенеет, и его поверхность станет гладкой и ровной, и тогда с помощью тросов и талей* они спускают построенные лодки вниз по льду так, что те оказываются в море.
Мне и самому в моем детстве доводилось видеть как это происходит: двое мужчин стояли наверху и постепенно ослабляли тросы, при этом и в лодке находился человек, который следил, чтобы лодка ненароком не зацепилась за что-то во время спуска. Все это происходило с чрезвычайной осторожностью, работа сопровождалась негромкими командами. А когда лодка, наконец, касалась воды раздавался радостный возглас«Баста!», Кроме этого единственного слова, никакого другого больше не произносилось, оно одно означало, что дело увенчалось успехом
Самый большой дом на Каменном острове принадлежит старому, всеми уважаемому плотнику, лодочных дел мастеру Иоакиму. Это в его доме год за годом устраивается всеобщее празднование Рождества с танцами, ведь пять шесть пар танцующих вполне могут развернуться в его просторной гостиной. Тут уж всегда приглашали, а рядом с ним усаживался и другой - красивый парень, по имени Дидрик, который играл на гармошке, отстукивая такт ногой. Молодые парни танцевали закатав рукава рубашек.
Один из них обычно во время танцев играл роль своеобразного распорядителя, чаще всего это был младший сын Иоакима, тоже отличный плотник. При этом прославился не только своими золотыми руками, но также и светлой головой. «О, Марселиус!»,- вздыхали все девушки, не только на Каменном острове, но даже на самом Церковном острове. Сам же Марселиус думал только о Фредрикке, дочери учителя. Но она то была благородная барышня, говорила книжным языком и семейство ее было такое необыкновенное, так что у него было очень мало надежд когда-либо получить ее руку и сердце Ведь, известное дело, учитель это не то, что простой рыбак, напротив - это выдающаяся личность, у него - большой дом, а окнах - гардины, в его дом о нельзя зайти просто так, предварительно не постучав пальцем по двери. А между тем, Марселиус был совершенно захвачен и ослеплен любовью к Фредрикке. В прошлом году ему довелось побывать в доме учителя, зашел он и в этом году, но только не через парадный вход, а через кухню.
- Я бы хотел пожелать тебе доброго вечера и можно ли поговорить с тобой кое о чем, Фредрикке.
- Что ты от меня хочешь? – спрашивает Фредрикке, которая прекрасно знает, что ему нужно и выпроваживает его.
- А ты разве не догадываешься ?
- Нет, ни о чем таком я не догадываюсь. – И, нечего тебе думать обо мне, Марселиус, больше не ходи за мной.
- Да уж ,конечно, известное дело, что тебе нравится новый учитель. Ну поглядим, что из этого выйдет, сможешь ли ты задирать перед ним нос, передо мной.
Ну что ж, новый учитель тоже влюбился в Фредрикке . Родом он был с Церковного острова и закончил учительскую семинарию. Отец его был простым рыбаком, как и многие, но вот разбогател и приобрел почет и уважение, его коптильни ломились от трески и сайды , а погреба от мяса и масла и вяленого палтуса. После окончания семинарии его сын стал ровней сыну самого пастора, который тоже после учебы вернулся в родной дом. Это был молодой человек с бакенбардами, из кармана его сюртука всегда торчал кончик носового платка, который он носил там исключительно из щегольства. А внизу его шляпы под подбородком свисала длинная тесемка. Глядя на его носовой платок многие от души смеялись и говорили о том, что с самого раннего детства, то есть с сопливого возраста, Симон Руст отличаться большой бережливостью, даже сопли в носовой платок собирает .
- Недавно он заказал у нас лодку – сказал Марселиус, и, уж надеюсь , она будет для него божьим благословением.
- К чему такие слова/? – спрашивает Фредрикке.
-У меня есть для этого основание. Ведь он хочет, чтобы верхние края обшивка были зеленого цвета, - это, ладно ,ну я покрашу , как он хочет. Но, вот, что касается названия лодки, то пусть он намалюет его сам.
-А какое он хочет дать название лодке?
-Это ж надо такое придумать! Да и вообще, невелика посудина , ведь это же не шхуна с кабиной для жилья, это просто обыкновенная лодка … Так что знаешь ли Фредрикке, может быть ты передумаешь, и выберешь меня.
- Ну уж нет, знаешь ли. Мое сердце принадлежит ему.
- Ах вот как, твое сердце принадлежит ему! – вторит Марселиус и уходит.
Ближе к рождеству сюда приезжает Симон Руст с Церковного Острова, и он собирается сам написать краской название на своей новой лодке. Этот Симон Руст нашел себе пристанище у здешнего учителя, и Фредрикке каждый день теперь ходит в праздничном, нарядном, платье, с шелковым бантом на шее. И вот название лодки уже написано краской на ее внешнем борту, не все здесь умеют читать старинный шрифт, которым оно написано, но кое-кто разобрал, что на лодке написано « SUPERFIN»**. Вот как он, оказывается решил назвать свою лодку. Не только буквы, но и само название было чудное.
Наступил ясный звездный вечер, до Рождества оставалось совсем недолго. Марселиус пришел в дом учителя и вызвал Симона Руста для разговора .
- Ну вот краска уже высохла, , - сообщил Марселиус.
- Ну что же значит завтра спустим лодку на воду, - отозвался Симон Руст.
Марселиус продолжал:
- Ну как , женишься на Фредрикке?
- Это тебя не касается, - парировал молодой учитель Симон.
- Знаешь что, если ты точно женишься на ней то, тогда ты я ничего не возьму за свою работу.
Симон Руст задумался. По своему характеру был он был такой же скупой, также как и его отец. Он позвал Фредрикке, которая была в доме своего отца, старого учителя и спросил: «Это правда, что ты выйдешь за меня замуж?»
Фредрикке сказала «да», ведь ее сердце принадлежало ему.
Ночь была ясная и звездная, а глаза Фредрикке сияли от радости. По дороге домой Марселиусу вдруг пришло в голову, что зря он решил не брать денег за свою работу. Нет, пусть уж лучше, лодка разобьется при спуске на воду, без него ведь при спуске не обойтись.
Он пошел мимо домов все вперед и вперед, под северным сиянием и звездами. Вышел на самый северный склон острова, где уже лежали заготовленные им тросы и тали, которые будут использованы завтра при спуске новой лодки. Вокруг бушевали волны Атлантического океана. Спустился вниз.
Здесь Марселиус увидел два огонька, один из них горел на паруснике, а другой - на пароходе , который двигался прямо на восток. Марселиус подумал: «Лучше всего мне было бы оказаться на одном из этих кораблей и уплыть отсюда навсегда. Ведь теперь я навсегда потерял Фредрикке, и зачем мне оставаться на Каменном острове, когда она покинет его. Господи боже, Отец Небесный, спаси и сохрани ее всегда в ее жизни». Тут он подумал о своем намерении испортить лодку Симона и решил попросить у Всевышнего прощения за свои злые помыслы. Нет, он, конечно же, напротив, приложит все усилия для того, чтобы удержать лодку на тросах во время ее спуска на воду. Ведь он хочет быть достойным человеком. Марселиус поднялся и направился в сторону дома, и тут вдруг до него донесся тихий голос, он прислушался и понял, что кто-то окликает его. Он заметил, что кто-то идет ему навстречу.
- Фредрикке это ты?, - спросил он.
- Да, это я. Я хотела только сказать тебе, что я беспокоюсь, как бы ты не сделал чего над собой, Марселиус.
- А я просто прогуливаюсь, - отозвался Марселиус.
Она взяла его за руку и сказала: «Не следует принимать все так близко к сердцу. К тому же я окончательно все не решила.
- Как это не решила?
- Я даже не знаю, как все будет! Он так несносно ведет себя по отношению ко мне. Мне кажется, что ты лучше Симона. Сегодня мы с ним разговаривали, и он сказал мне: «Там видно будет».
Марселиус ничего не сказал на это. Просто шел своей дорогой. Но Фредрикке была такая умная и рассудительная , даже, несмотря на свои переживания, она вдруг посоветовала ему: «Не отдавай ему лодку без платы».
- Ладно, ладно, - отозвался Марселиус.
На том месте, где ей нужно было повернуть в сторону, она подала ему руку, и сказала: «Мне нужно поскорей идти домой, иначе он будет корить меня. Наверное он видел, куда я пошла».
Тут они распрощались, и каждый пошел своим путем.
На следующий день погода стояла безветренная, и на море был штиль. Искусные плотники, лодочных дел мастера Иоаким и два его сына еще до рассвета доставили новую лодку на то место, где находились тали, на северной оконечности острова; им помогали многие мужчины, стараясь нести лодку со всей осторожностью, для того, чтобы никак не повредить. И вот она, во всей своей красе, изящная и сверкающая свежей краской, повисла на тросах.
Старый учитель уговорил своего собрата по профессии Симона Руста перенести свое возвращение домой, на Церковный остров, на вечер, а сейчас пора было спускать лодку. Отношения между женихом и невестой не стали лучше, чем накануне, даже по тропинке, ведущей к лодке они шли не рядом, а на достаточно далеком расстоянии друг от друга, было видно, что Фредрикке мучили сомнения. Когда эти двое подошли к талям, то увидели, что Иоаким и его помощники уже в сборе. Мужчины сняли шапки и поклонились двум учителям и их спутнице Фредрикке.
- Все готово? – спросил Симон.
Иоаким ответил: «Все готово. Рад служить ».
Вдруг Фредрикке с сомнением и тревогой громко произнесла : «Ты бы лучше поостерегся, Марселиус. Может быть кто-то другой будет сегодня в лодке во время ее спуска?»
Все слышали ее слова
- Да он прекрасно справится с этим делом, он человек бывалый, - произнес Иоаким, отец парня.
- Какое глупое название дали лодке, - заметила Фредрикке.
- Напротив название - прекрасное, - заметил ее отец снисходительно. – Ты этого не можешь понимать Фредрикке.
Тут Симон Руст коротко бросил: «Я сам сяду в лодку».
Многие пытались удержать его от этого, но Симон, не обращая внимания на увещевания, забрался в лодку и устроился в ней. Еще несколько минут его продолжали уговаривать, но Симон повторил надменным, не допускающим возражений тоном,: «Нет, в лодке буду я. Пусть Фредрикке будет спокойна за Марселиуса.
- Ну тогда, хорошенько привяжись к лодке , - советует Иоаким и протягивает ему канат.
- Опускайте, - командует раздраженно Симон.
Ослабили тросы. Лодка стала опускаться. Свисающую под под подбородком тесёмку шляпы он привязал к пуговице
Раздается крик Иоакима. Снизу слышен ответный крик Симона, но друг друга они уже не видят. Время от времени Иоаким окликает Симона, но тот отвечает все реже и реже, видно, так уверен в себе, что считает это зряшным делом; наконец он совсем умолкает. Марселиус стоит в стороне от происходящего, ведь у него здесь сейчас нет никакого дела.
- Наверное, сейчас он уже на полпути, - произносит Иоаким. – Ну что ж, этот парень понимает что к чему.
И тут вдруг снизу раздается странный крик. Никто не понимает, что происходит, потому что это явно не всеми ожидаемый возглас «Баста», а только какое-то «ао, уэ уэ», и те, кто держат тросы ощущают сильные рывки.
Иоаким и его помощники приходят к выводу , что им следует поднять лодку немного вверх, что они и делают. И тут раздается пронзительный, душераздирающий вопль, потом все слышат, как лодка ударяется об отвесный склон с такой силой , что от громкого эха содрогается весь остров.
Все стоят с белыми как мел лицами. Вдруг люди наверху скалы ощущают, что тросы в их руках совсем ослабели. Все разом заволновались и закричали, тогда Иоаким командует: «Еще ослабить тросы! Немного погодя он отдает другую команду: «Поднимайте!» Но все понимают, что все это не имеет никакого значения: лодка, скорее всего, пуста. Судя по всему, в какой-то момент лодка опрокинулась, и Симон упал в море .
В это время с Церковного острова послышался колокольный звон, созывая народ на рождественскую службу. Ну какое уж тут было рождество!
А Фредрикке, несмотря ни на что, оставалась умной и рассудительной как всегда, Она подошла к Марселиусу и сказала: «Да простит меня господь всемогущий, но я так рада, что это не ты был в лодке. Но все же, чего ждешь? Надо бежать к южной стороне, отвязать лодку и искать Симона. Тут все поняли, что Фредрикке права, и все мужчины бросились на южную сторону острова. На месте оставался только один лишь старый Иоаким, искусный плотник ,лодочных дел мастер.
11
«Ну что же, не вечно же мне здесь стоять и удерживать эту лодку!» – предавался размышлениям Иоаким, -« нужно либо ее совсем поднять ее на самый верх , а на это у меня у одного не хватит сил, либо спустить ее на воду!» Он поразмышлял об этом еще немного и отпустил тросы.
И тут произошла удивительная вещь: оказалось что чтобы лодка коснулась поверхности воды ему пришлось отпустить совсем немного троса . И вот лодка уже была на поверхности воды.
Иоаким никак не мог взять в толк происходящее. Он поднял трос приблизительно на сажень, а затем снова отпустил его. Лодка почти сразу же оказалась на воде. Тогда Иоаким ощутил огромную радость, которой ему не с кем было поделиться. Дело в том, что если лодка находилась всего лишь в паре саженей от водной поверхности Симон Руст не мог при падении разбиться насмерть о скалу. Только бы он не утонул!
- Скорей, поспешайте, ребята! – что было мочи закричал Иоаким бегущим к южной части острова. – Его еще можно спасти!
Он все еще придерживал трос, и ему на миг показалось, будто кто-то держится за лодку там внизу. Может быть это просто волны бьются о днище лодки колышется на волнах, - подумал Иоаким. И все же , наклонившись вниз он изо всех сил закричал ,: «Ты жив?»
Но в ответ он услышал лишь плеск морских волн.
Бесконечно долго держал он удерживать своими руками тросы; он мог бы как-нибудь закрепить трос и спокойно ожидать дальнейшего, но Иоаким решил, что так негоже, что сам он может и потерпеть, ведь, порой, несколько минут могут спасти человеческую жизнь. На его глазах мог безвременно погибнуть образованный, обладающий многими знаниями человек. Таким образом эта жизнь была особенно ценной .
Долго и томительно шли минуты ожидания. Ветер снова принес звон колоколов с Церковного острова, и в их звоне Иоакиму почудилось что-то тревожное предостерегающее. И, наконец, совсем издалека, снизу до него стали доносится голоса тех, кто устремились на помощь Симону. Теперь Иоаким уже понял, что в лодке гребут его собственные сыновья, и он мог быть уже уверен, что она быстро достигнет берега . Иоаким затаил дыхание и прислушался: «Он здесь, мы нашли его!» -крикнул Марселиус.
- Нашли? - переспросил отец, обращаясь вниз с высоты горного утеса.
И тут он почувствовал, что ему больше незачем держать трос , лодку уже отвязали. Он прислушался к происходящему внизу и закричал:
- Он жив?
- Да жив! – отозвался Марселиус. - Давай тяни трос.
- Слава тебе, Господи Всемогущий– пробормотал Иоаким.
Он вытянул трос наверх, взял себе порцию жевательного табаку и пошел в сторону лодочного причала на южной стороне острова, навстречу всем. По дороге лодочных дел мастер все думал и думал о произошедшем. Его осенило, что Симон - человек образованный, но при этом хороший прохвост, так как вполне возможно, что это он сам раскачал лодку и бросился в море, когда до воды оставалось всего несколько саженей. Тут что вполне может быть, что это всего-навсего какая-то продуманная хитрая выходка! – заключил Иоаким. Тут он встретил учителя и его дочь, и сообщил им: «Симона спасли ».
- Спасли ? – воскликнула Фредрикке, - ты шутишь.
- Нет точно он спасен.
Старик -учитель только что и воскликнул : «Слава тебе господи», было видно что он рад без памяти. А вот Фредрикке как будто бы замерла на месте.
Когда лодки приближались к причалу, то все увидели, что в одной из них сидит Симон Руст и изо всех сил гребет; он промок до нитки, и его трясло от холода.
- Ты не поранился? – спросила Фредрикке. – А где же твоя шляпа?
- Мы не смогли найти ее, - ответил за Симона Марселиус.
- Тогда ты мог одолжить ему свою шапку, - произнесла Фредрикке, которая теперь во всю проявляла заботу о Симоне.
- Он не хочет брать мою шапку, - отозвался Марселиус.
- Нет, уж извините меня, пожалуйста, я не возьму твоей шапки, - заявил Симон, хотя у него зуб на зуб не попадал от холода, он все еще оставался прежним гордецом.
Тут старый учитель стал расспрашивать своего коллегу и собрата по профессии, о том, как произошло несчастье. При этом Иоакима все время не оставляла мысль, что разговор этот какой-то странный, и в нем есть какая-то тайна, как будто тут что-то было продумано заранее: Симон Руст рассказал, что в семинарии он научился плавать и что это-то и спасло ему жизнь, но что при этом ему довелось испытать танталовы муки, прежде чем он увидел направляющуюся к нему лодку своих спасателей. Иоакиму показалось, что Симон описывает все произошедшее как-то неестественно, так чтобы в дальнейшем избежать всяческих кривотолков по этому поводу.
- Скажи мне только одно,- тут он повернул голову к Фредрикке .
- Какое у тебя было состояние духа Фредрикке, когда узнала, моя лодка опрокинулась, и я упал в море?
- Состояние духа ? – переспросила Фредрикке.
- Да, каковы были твои первые слова?
Фредрикке быстро пришла в себя.
- Я тут же стала созывать народ, чтобы все побежали тебя спасать, - ответила она.
- Ну что ж, это хорошо, - заметил Симон.
Марселиус хранил молчание. Тут он понял, что Симон Руст снова завоевал сердце Фредрикке.
- Нам надо скорей спешить домой, чтобы Симон мог просушить свое платье, - вмешался в разговор отец Фредрикке. – Это будет просто чудо, ежели ты, Симон, выживешь после такой передряги.
Тут все бросились вытаскивать лодки на берег, и при этом Марселиус проявил одинаковую заботу об обеих лодках:, он положил под лодку Симона такие же дощечки, как и под свою собственную, чтобы, не дай бог, лодки не унесло ветром в открытое море. По дороге он отстал от других, шел молча предаваясь своим мрачным мыслям.
В тот же вечер Фредрикке пришла зачем-то к соседям, но в дом Марселиуса не заглянула. Он нарочно вышел на крыльцо чтобы поговорить с ней, и, когда она приблизилась он произнес:
- Добрый вечер. Ну что вышла прогуляться при северном сиянии?
- Нет я иду по делу, - отозвалась она. – А что ты думаешь о чудесном спасении Симона, которое произошло сегодня?
Марселиус отозвался: «Вот что я тебе скажу: никакого чуда не было».
- Вот как! А если бы ты сам выпал из лодки, ты бы сумел спастись?».
- А он и не выпадал из лодки. Он сам выпрыгнул из нее, когда она была совсем близко из воды,- так говорит мой отец.
- Выпрыгнул? Не может быть! Ты то на такое на такое, небось не решился.
Марселиус ничего не ответил .
- Ты –то ведь не умеешь плавать, - продолжала Фредрикке, - и не знаешь всего того, что знает Симон. И ты не умеешь играть на органе.
- Так значит вы все-таки поженитесь? – спросил Марселиус.
- Я не знаю что и как будет, - отозвалась она. – Но похоже дело идет к тому.
- Тут Марселиус с горечью произнес: «Ну что ж значит, так тому и быть, я отдам вам лодку бесплатно, как уже и обещал раньше.»
Фредрикке задумалась, а потом сказала: « Хорошо, если мы с Симоном поженимся, пусть так оно и будет. – Но если у меня с ним не получится, то я выйду за тебя, и тогда пусть он заплатит тебе за работу, а лодка будет наша с тобой.
Казалось Марселиус совсем не удивился ее словам, он только и только спросил: «Когда же наконец будет все ясно?
Фредрикке отозвалась : «Завтра он уезжает домой, так он говорит он, по крайней мере. – Но ведь ты понимаешь я так прямо не могу у него спросить»
Таким образом выходило, что Марселиусу придется еще ждать несколько месяцев для того, чтобы удостоиться определенного ответа.
Симон Руст уехал домой на рождество, и до этого времени не принял никакого окончательного решения насчет женитьбы на Фредрикке. Потом пошли слухи, он ухаживал за девушками по всему Церковному острову, и нигде не было ему отказа: все к уважали его отца. При этом , Симон нигде не оставался свободным как ветер. Наконец, в конце концов он решил сделать предложение учительнице из пасторской усадьбы , но, уж эта барышня занимала столь высокое положение, что тут уж Симон Руст получил отказ.
Все это эти слухи и пересуды доходили до Фредрикке, и она все более погружалась в свои печальные думы .
На святки, как и всегда, в доме Иоакима устраивался праздничный вечер с танцами, и конечно же, Марселиусу, сыну хозяина, распорядителю танцев предстояло там быть не последним лицом. Был приглашен скрипач, а также Дидрик, тот который славился игрой на гармошке, подпевая себе и отбивая так во время танцев. Все молодые уже наприглашали своих девушек, и Фредрикке обещала Марселиусу, что тоже придет.
Но вот тут как-то незадолго до праздника, в один прекрасный день к острову причалила лодка. Это приплыл старый рыбак Руст приглашением Фредрикке отправиться на Церковный остров, на танцы, которые устраивались в тот же самый вечер, что и на Каменном острове. Фредрикке поспешно нарядилась и отправилась на праздник на Церковный остров.
У лодочного причала она встретила Марселиуса, и он спросил ее: «Ну так что, ты привезешь теперь оттуда решение?»
- Да, б скоро ты будешь знать окончательный ответ, - отозвалась Фредрикке.
Она села в лодку, думая о том, что теперь она знает как ей поступить.
Старый рыбак Руст радушно принял Фредрикке в своем доме , и на танцах она пользовалась большим успехом у парней со всего Церковного острова. А вот сам- то Симон, сын хозяина, заигрывал со многими девушками и относился к Фредрикке как-то безразлично.
Гостеприимный хозяин предлагал всем и выпивку и кофе, не зря же ему доставили несколько бочонков спиртного; сам он благодушествовал и вел степенные беседы с пожилыми рыбаками. Симон Руст тоже то и дело пропускал по стаканчику, и совсем не важничал, хотя и не танцевал с дочками рыбаков, помня о том, что ведь он здешний учитель.
Ночью, когда все уже разошлись по своим домам, Фредрикке шла по дороге вместе с Симоном, она собиралась остаться, как было договорено, на Церковном острове до утра. Она шла и думала о том, как было глупо с ее стороны принимать ничего не значащие ухаживания Симона за свидетельства его глубоких чувств.
- Я хочу немного прогуляться, освежиться после танцев, - произнесла Фредрикке.
- Лучше бы этого не делать, это может нанести вред твоему здоровью.
- Смотри-ка дверь этого сарая почему-то открыта. – произнесла Фредрикке и указала на сарай.
Симон как-то не заметил этого раньше.
- Давай пойдем и закроем ее, - предложила Фредрикке.
Они подошли к сараю, ярко освещенному северным сиянием и звездами .
Фредрикке сунула голову внутрь и сказала: «Давай посмотрим сколько сена вы запасли».
И они оба вошли в сарай.
- У нас есть сено и наверху, - поведал ей Симон.
- Где?
Симон залез наверх и показал ей где.
И Фредрикке залезла вслед за ним.
111
Фредрикке снова заставила Марселиуса жить в состоянии неопределенности относительно окончательного решения, выйдет ли она за него замуж, и он продолжал смиренно ждать, все еще питаясь хрупкой надеждой .
В марте, незадолго до масленицы, Фредрикке так и не сказала Марселиусу ни да, ни нет, хотя она давала понять, что всей душой надеется выйти замуж за Симона.
- Ну, ну, понятное дело.
Он уже больше ничего не говорил о той лодке. Теперь ему было уже все равно, пусть себе забирает лодку бесплатно. Марселиус занялся устройством собственной жизни При этом он стал совсем иным в общении с другими, все более пребывал в одиночестве.
А дни становились все длиннее, солнце светило все ярче , снег растаял, никакой наледи уже не оставалось, лодки спускать на воду уже было нельзя. Таким образом, у строителей лодок, оказалось время для небольшого отдыха, в течение пары - другой недель; весенние штормы пригнали к острову косяки рыбы, и они принялись за лов рыбы. Однажды во время лова Марселиус с братом вдали дрейфующую в океане шхуну со сломанными мачтами, на шхуне никого не оказалось, братья заработали большие деньги пригнав судно к острову и поставив его здесь на прикол.
Совсем неудивительно, что положение Марселиуса после этого события весьма упрочилось, а так как он к тому же и постоянно приглядывал за стоявшей на приколе шхуной, то он стал как бы капитаном потерпевшего кораблекрушение судна. Потом объявились судовладельцы из Дании и заплатили Марселиусу деньги за то, что он позаботился об их шхуне, и сумма этих денег оказалась очень значительной по масштабам Каменного острова, при этом слухи еще и преувеличили, размер этой суммы, так что история со спасенной шхуной на долгие годы стала предметом домыслов и пересудов. Стали поговорить, лодочных дел мастер Марселиус станет теперь купцом и возьмет себе фамилию Йоакимсен.
Однажды Марселиус пошел к Фредрикке и прямо спросил: «Ну так что, ты окончательно решила выходить замуж за Симона?»
- Да, так оно и будет, - отозвалась она.
Вместе с ним она отправилась в сторону его дома, а по дороге начала кокетничать с ним.
- Если бы мы были с тобой такими же друзьями как и прежде , то я бы попросила бы тебя съездить на лодке к Симону и привезти его сюда. Но ведь теперь ты стал таким важным, Марселиус.
- Ну что же я докажу тебе, что я такой же, как и раньше, не привык задирать нос.
И он, как всегда со всей своей честностью и открытостью, поплыл в сторону Церковного острова за Симоном.
После того, как Симон был доставлен на остров, побыл здесь в гостях и отбыл обратно , Марселиус снова подошел к Фредрикке, и спросил, по-прежнему ослепленный своей любовью: «Ну так что вы решились наконец?»
Она отозвалась:
- Да. И теперь у нас есть хороший повод, чтобы поспешить с этим.
Ну что ж больше спрашивать было не о чем.
- Ты ведь знаешь, как оно бывает, когда кому-то отдашь свое сердце, - сказала Фредрикке. – Я всегда любила только его.
На это Марселиус ничего не ответил, так как для него это были лишь красиво сказанные книжные слова. Он предложил ей выпить у них кофе, но, поблагодарив, она отказалась, не стоит ему на нее тратиться. Собираясь уходить, она вновь заговорила о той самой лодке.
- Ну что же тебе теперь уже все равно, получишь ли ты плату или нет?, - спросила она. – Ведь так? Теперь- ты богач. Это меня Симон просил узнать тебя об этом.
- Да я совсем и не думаю об этой лодке, - отозвался он, - слава богу, у меня есть и деньги и положение. Скажи, пожалуйста, в какой день будет церковное оглашение вашей помолвки?
- Через две недели.
- А ты уже думала о наших «исландцах»*** ?- спросил он.
Она ответила:
- Давай с этим пару недель. Ведь время еще есть, снег еще не везде сошел.
- Я просто так спросил.
»Исландцами» здесь называют особую породу овец, , эти овцы с очень густой толстой шерстью были вывезены из Исландии. Теперь они живут сами по себе, самостоятельно зимой и летом, находя себе корм. Раз в году их вылавливают и стригут, обычно это делают весной, когда устанавливется теплая погода.
Через две недели в церкви огласили помолвку Фредрикке с Симоном Рустом. Наконец-то случилось то событие, которое ожидали все на Каменном острове. Вечером того же дня Фредрикке пришла в дом плотника Иоакима, она была она в каком-то игривом настроении.
- Счастья тебе и божьего благословения! – произнесла жена плотника, лодочных дел мастера Иоакима. – Я ведь слышала сегодня, как пастор объявил о твоей помолвке.
- А может быть Вы ослышались? – пошутила Фредрикке .
- Счастье и божьего благословения тебе! – сказал и Марселиус. - Ну так что как же быть с нашими «исландцами» в этом году.
Фредрикке рассмеялась в ответ:
- Что-то ты в этом году уж очень спешишь заняться стрижкой овец? Что это с тобой? Ведь обычно мы не делали этого раньше весеннего благодарственного молебна.
- Сдается мне следует спросить тебя об этом.
- Между прочим , я как раз и пришла сказать тебе,что завтра можно было бы этим и заняться, я пришлю тебе помощницу, - произнесла Фредрикке.
Он поспешно спросил:
- Зачем мне какие-то помощники? Разве ты сама не пойдешь со мной в этом году?
Дело в том, что в этом году, ей, видите ли, надо поберечь себя. Тогда Марселиус задал ей прямой вопрос, а она покраснела до корней волос и ответила :
- А ты не догадываешься? Неужели я тебе должна всё рассказать?
Впрочем Фредрикке все же пойдет в этом году стричь овец как всегда, это ничего, что в последние недели она как-то странно стала полнеть.
Когда Марселиус услышал все это, то бросился вон из дома и уже больше не входил в него, пока она не ушла.
Марселиус сошел немного вниз по каменным ступенькам, туда, где была длинная пещера, с отсеками для строящихся лодок. Лодки здесь были самые разные: от кайяков до четырехвесельных. Он навел здесь полный порядок положил все инструменты по своим местам и подмел пол. Стоял май месяц и было светло почти до одиннадцати вечера, и даже еще позднее. После этого Марселиус завернул на лодочный причал. Его лодка стояла как будто бы ожидая его . Домой он вернулся лишь только к полуночи.
Раздеваться он не стал, как был в одежде так и присел на краю их со старшим братом кровати, тот спокойно спал. Марселиус подошел к окну и стал вглядываться вдаль. Боже мой, вот оно как все! Боже Всемогущий!– тихо произнес он и повернулся к кровати. Он лег на нее не раздеваясь и так и пролежал до самого утра, не сомкнув глаз. Услышав, что мать встала и начала хлопотать по хозяйству, он тоже поднялся, разбудил своего брата и встал с кровати. Было всего четыре утра.
- Что то ты сегодня рано поднялся, - проговорила мать.
- Я думаю о стрижке «исландцев», - отозвался он, - если мы будем их стричь сегодня, то отправиться надо пораньше.
Вот они и собрались, два брата и их мать и пошли к дому учителя, там они у крыльца , ожидая Фредрикке. Фредрикке взяла с собой служанку. Таким образом, в лодке их было пятеро.
Братья сидели на веслах и гребли ритмично и уверенно, а женщины вели беседу между собой . Солнце вставало все выше, тот маленький островок, на котором паслись исландские овцы, тихо покоился среди окружающей его морской глади. Уже издалека овцы заметили приближающуюся лодку и перестали жевать, стояли, изумленно взирая на приближавшихся в лодке людей. Для того, чтобы окончательно не распугать животных теперь приходилось грести тихо, почти бесшумно.
Дело в том, что овцы совершенно забыли, что люди и в прошлом году приплывали к их острову, они вели себя так, как будто никогда прежде не видели подобной картины: лодка, а в ней - люди . Ошеломленные животные все смотрели и не двигались с места. Стоило лодке подойти к острову, как большой косматый баран затрясся от страха. Он бросил взгляд на своих собратьев, а потом снова уставился на лодку. Когда пятеро людей вступили на остров, то сначала все стадо как бы замерло, наблюдая как лодку втаскивают на берег, но потом, по-видимому, баран решил, что теперь-то наступил самый опасный момент и всю прыть бросился прочь в глубину острова. Стадо последовало за ним.
«Вот незадача-то, как переловить этих овец»,- судачили женщины между собой.
И вот теперь все прибывшие на остров приступили к делу. Они решили, что следует переловить ягнят, тогда матки сами прибегут за ними. Они бегали по острову , пока наконец им не удалось схватить первую взрослую овцу. Животные были так перепуганы, что в панике бросились в сторону лодки, а потом с отчаяния прямо в море. Тогда Марселиус сам вошел в воду и стал выводить их оттуда одну за другой.
- Да ты совсем промок, - заметила Фредрикке.
В то время как каждая из трех женщин стригла овцу, рядом с каждой стоял кто-то из мужчин, держа наготове следующую овцу, с уже перевязанными ногами. Марселиус стоял рядом с Фредрикке. Жаркое весеннее солнце светило над ними.
- Вот и вторая готова , - сказала Фредрикке, ссыпая шерсть в мешок и поднимаясь со своего места.
- Давай-ка мы с тобой попробуем вместе словить еще какую-нибудь одну из овец,- предложил Марселиус каким-то странным дрожащим голосом.
Фредрикке пошла вслед за ним, и они отошли поодаль от других .
- Сдается мне, что все овцы убежали на другую сторону, – заметила Фредрикке.
Марселиус ответил:
- А давай сначала здесь посмотрим.
Они вышли к северной оконечности острова, здесь была тень, которая могла привлечь овец, но их здесь не было.
- Наверное, они на мысу, - произнес Марселиус и заспешил прочь.
Но теперь Фредрикке уже не та, она не могла порхать как бабочка и поспевать за ним как в прежние дни, и она сталась на месте. Тогда Марселиус схватил ее за руку, принуждая идти, при этом увещевая ее неестественно громким голосом:
- Сейчас ты увидишь! Сейчас ты увидишь, увидишь!
- Зачем ты кричишь так громко, ты вспугаешь овец, - сказала Фредрикке, которая только и думала о деле, которое привело их сюда.
Но он, крепко сжимая ее руку, продолжал увлекать ее за собой громко твердил, с какой-то безумной интонацией:
- Вот теперь ты увидишь! Я тебе покажу, как играть на органе!
- Что тебе нужно от меня?, - спрашивала она, - вглядываясь в его лицо.
Это было чужое, непроницаемое лицо.
Она пыталась было сопротивляться и всей тяжестью повисла на его руке , подошвы башмаков скользили по каменному склону, а он безжалостно тащил ее все дальше к краю . Она поняла, что Марселиус хочет убить ее , и тут силы оставили ее. Он приволок ее на самый край мыса, и, молча , не издав даже крика она упала вниз, в море.
Она была так парализована страхом , что, падая даже не вцепилась в его одежду. И он остался стаять на краю мыса целый и невредимый, хотя его замысел состоял в том, чтобы броситься в бездну вместе с ней.
В замешательстве он огляделся вокруг: нет ли кого поблизости. Потом внимательно огляделся еще раз, внизу глухо шумели морские волны, которые только что приняли к себе Фредрикке. Теперь и он последует за ней. Он снял свою куртку и хотел было уже спрыгнуть, но передумал, стал спускаться вниз по утесу, осторожно ставя ногу, чтобы случайно не соскользнуть. Остановившись на пол - дороге он подумал, что ведь теперь ему безразлично, если он упадет и поранился, но, тем не менее продолжал спускаться тщательно выбирая место, куда поставить ногу.
Море билось об отвесные скалы, и до морской глади оставалось всего лишь несколько шагов, здесь и остановился Марселиус. Он снял с себя всю одежду и аккуратно сложил ее на утес, как будто бы на тот случай, если бы вдруг, она могла бы кому-нибудь пригодиться. После этого он сложил руки на груди и обратил молитву к господу нашему Иисусу Христу. А потом ринулся вниз.
*: таль, морской термин - устройство из блоков и тросов для подъема тяжестей \
**: -ПРЕКРАСНЕЙШАЯ Традиция велит называть лодку женским именем , часто это имя любимой девушки\
*** utgangere-oвцы, пасущиеся круглый год и способные самостоятельно добывать себе корм,\
КНУТ ГАМСУН - НА КАМЕННОМ ОСТРОВЕ, малая проза
| 
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
