Norway | Норвегия
Вся Норвегия на русском/О Норвегии/Россия - Норвегия/ПРЕТЕНЗИИ ПОМОРОВ К НОРВЕГИИ/Поморская истерия/
Сегодня:
Сделать стартовойСделать стартовой Поставить закладкуПоставить закладку  Поиск по сайтуПоиск по сайту  Карта сайтаКарта сайта Наши баннерыНаши баннеры Обратная связьОбратная связь
Новости из Норвегии
О Норвегии
История Норвегии
Культура Норвегии
Mузыка Норвегии
Спорт Норвегии
Литература Норвегии
Кинематограф Норвегии
События и юбилеи
Человек месяца
Календарь
СМИ Норвегии
Города Норвегии
Губерния Акерсхус
Норвегия для туристов
Карта Норвегии
Бюро переводов
Обучение и образование
Работа в Норвегии
Поиск по сайту
Каталог ссылок
Авторы и публикации
Обратная связь
Норвежский форум

рекомендуем посетить:



на правах рекламы:





Конституция НорвегииКраткая информацияГосударственная символика
Государственные структурыСоциальная политикаРОССИЙСКО-НОРВЕЖСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Национальные особенностиСудебная системаПравовая система
Экономика НорвегииСтатистикаЭкология
Статьи о НорвегииРелигия и церковь НорвегииВнешняя политика
Лицом к лицуСобытияВладения Норвегии
Политические партии Норвегии и политикиНорвежский бизнесКоролевский Дом
Норвежский язык Россия - Норвегия Cаамы
Профсоюзное движение 

Поморская истерия

Часть 1

Почетный норвежский консул в Архангельске Андрей Шалёв назвал наши публикации в ИА REGNUM "антипоморской истерией". Заметим в связи с этим, что на сегодняшний момент пишущий эти строки является единственным историком в Архангельске (какая ж это истерия?), который дал серию публикаций в СМИ по проблеме современного поморского этностроительства и участию в нем граждан и дипломатической службы соседней Норвегии. Остальные предпочитают отмалчиваться, хотя многие из них, как говорится, "в теме", или в единственном числе - "недоумевать", как это делает адепт идеи "Поморской республики" и нынешний патриот России профессор Юрий Лукин. Доктор исторических наук Юрий Лукин задает риторические вопросы, делая вид, что не знает на них ответы: "Я не понимаю, почему бездумно к месту и не к месту надо все время употреблять концепт "поморы" без прилагательного "русские"? Говорить "Поморская культура", а не "культура русских поморов"? Зачем отождествлять всю Архангельскую область с интернациональным понятием "Поморье", а не с "Русским Севером", например?" В этой связи мы и попытались ответить на поставленные вопросы, заодно и предав на суд народа посредством гласности творимое этносепаратистами и их иностранными покровителями в Архангельске.

Поэтому, господин почетный консул Норвегии, от которого дипломатическая служба этого королевства в нужный момент отреклась, говорить следует не об "антипоморской", а именно о "поморской истерии", у истоков которой в начале "лихих 90-х" вы, Андрей Шалев, и стояли. Как метко заметил об этой "поморской истерии" норвежский профессор истории Университета Тромсё Эйнар Ниеми: "Понятие это возникло из небытия по обе стороны границы. На побережье Белого моря появились "поморский хор", "поморский университет", "поморские музеи" и т. п. В северной Норвегии возникли "поморские" рестораны, "поморские" торговые компании, "дни поморов" [I. 25]. Если раньше, продолжим мы, в советские и в досоветские времена мы имели в Архангельске одну только торговую улицу Поморскую, то в итоге усилий местных регионалов-областников в Городе старую застройку Поморской улицы снесли, но зато мы имеем Поморье здесь, Поморье тут, Поморье там, Поморье сям, Поморье повсюду и еще поезд к нам из Москвы "фирменный" едет - "Поморье". Даже и "национальное меньшинство финно-угорского толка", но без знания языка и обычаев, под этим ярлыком образовалось и в Европу стало жаловаться на "притеснителей" и "национальных гонителей". А теперь еще кто-то в Архангельске ждет чуда - потока в область инвестиций и туристов под этот "зонтичный бренд", а в только что образовавшемся федеральном университете еще и пару тысяч студентов с Запада! Вот она где истерия! Но мы не будем дальше о личностях. Речь в нашей статье пойдет об идеях.

Главным теоретиком нынешнего поморского этностроительства и регионального сепаратизма с начала 1990-х гг. выступил ректор Архангельского пединститута, по недоразумению переименованного с его подачи в Поморский университет, профессор Владимир Булатов. Именно этот бывший партийный и комсомольский работник в угоду своим норвежским компаньонам из Баренцева секретариата из ничего и создал поморский этнический исторический миф. Для этого он масштабно фальсифицировал историю Русского Севера. Разберем дальше по пунктам мифы, предложенные "городу и миру" Владимиром Булатовым.

Когда образовался "этнос" поморы. Здесь у проф. В.Булатова нет однозначного ответа. Взгляды его эволюционируют во времени. Далее приводим цитаты из его текстов по хронологии: "Специфика жизни человека в условиях Севера формировала и особый тип населения, в том числе группу этноса - поморов, заселивших берега Белого и Баренцева морей" [IV. 9], или "русскоязычная группа этноса поморы заселяла берега Белого моря с XII в." [I. 25, III. 111], или "Название "поморы" возникло не позднее Х-ХII вв." [II]. Как видим, речь определенно идет о XII веке, но при этом "историк" демонстрирует тенденцию к удревлению явления. На чем основывается утверждение В.Булатова о существовании этноса "поморы" в XII в. и ранее? Ведь первое упоминание поморов (этноса ли?) датируется 1526 г....

Да ни на чем. Нет ни одного исторического источника от этого времени, в котором бы упоминались на Севере "поморы" и "Поморье", ни летописи, ни глиняного черепка, ни наскальной надписи, наконец. К примеру, в Великом Новгороде после открытия в 1951 г. на раскопках найдено на сегодняшний момент 1005 берестяных грамот. В их текстах упоминаются все известные исторической науке древние народы Севера в районе новгородских Лопи, Обонежья и Заволочья. А упоминания "поморов" и "Поморья" в этих берестяных грамотах нет. Как действует в этой ситуации проф. Булатов? Он начинает подменять понятия в своих текстах. Например, у В.Булатова: "в 1419 г. пятьсот "мурман", явившись на морских судах - бусах и шнеках, - "повоевали" Корельский погост в Варзуге, разорили селения онежан и двинян. Однако норвежцы получили достойный отпор: поморы "две шнеки мурман избиша"" [III. 120] В оригинальном же тексте Новгородской Первой летописи Младшего извода читаем: "Того же лета, пришед Мурмане воиною въ 500 человекъ, в бусах и въ шнеках, и повоеваша въ Арзуги погостъ Корильскыи и в земли Заволочкои погосты: в Неноксе, в Корельскомъ манастырь святого Николы, Конечныи погостъ, Яковлю кюрью, Ондреяновъ берегъ, Кигъ островъ, Кяръ островъ, Михаиловъ манастырь, Чиглонимъ, Хечинима; 3 церкви сожгли, а Христианъ черноризиць посекле, и заволочане две шнеки Мурманъ избиша, а инии избегоша на море". [1] Как видим, в оригинале нет никаких "селений онежан", а норвежцев в действительности истребляют заволочане, т. е. жители новгородской волости Заволочье, другое название - двиняне, а не "поморы". Вообще, спекулятивная подмена понятий - один из основных приемов фальсификации русской истории, применяемый в трудах В.Булатова. Здесь он идет по стопам другого создателя великого исторического мифа - Михаила Грушевского.

Подведем итог. Если в исторических источниках нет самого понятия "поморы", которое можно было бы трактовать как этноним, то правомочно ли вообще в этом случае, оставаясь на научных позициях, говорить о существовании в это время на крайне малонаселенных территориях целого этноса "поморы"? Очевидно, что этого делать нельзя. Вот и текст "Поморской энциклопедии" явственно демонстрирует в данном случае борьбу историка профессора Анатолия Куратова с "завиральными" идеями редактора этого издания профессора В.Булатова. Смотрим статью "Поморы", подготовленную в основе А.А.Куратовым. Первые две строчки статьи принадлежат перу редактора энциклопедии В.Булатова: "Поморы, русскоязычная группа этноса, заселившая (с XII в.) берега Белого и Баренцева морей" [V. 317] Последние три - А.Куратову: "Правильнее рассматривать поморов как население только Беломорского побережья, представляющего собой область расселения специфической локальной группы северо-русского населения". В итоге, одном тексте оказались заключены взаимоисключающие друг друга идеи.

Миф о большом Поморье: Поморье с XV-XVI вв. - обширный экономический и административный район. В своих трудах проф. В.Булатов утверждает: "В XV-XVII вв. Поморьем назывался обширный экономический и административный район по берегам Белого моря, Онежского озера и по рекам Онега, Северная Двина, Мезень, Пинега, Печора, Кама и Вятка, вплоть до Урала". [II] "Русский Север с XVI в. носил название Поморье, а его земли, лежащие в бассейнах рек Северной Двины, Сухоны, Онеги, Мезени, Печоры, Камы и Вятки, занимали тогда территории, составлявшие почти половину Русского государства" [III. 3]. Делая подобные утверждения, В.Булатов при этом ни на какие исторические источники не ссылается, что является само по себе недобросовестным деянием с точки зрения науки. Подается это В.Булатовым как общеизвестный русской истории факт, хотя у нас при этом нет ни одного специального исторического исследования о бытовании на Севере во времени понятий большого "Поморья" и малого "Поморья". Еще раз подчеркну этот факт - ни одного!

Все существующие исторические источники XV-XVI вв. не подтверждают означенного тезиса В.Булатова. Упоминания большого Поморья в них нет. Что же является в таком случае источником утверждения о существовании целого административного региона Поморья в XVI в.? Как выясняется, - труды великого русского историка академика Сергея Платонова. С.Ф.Платонов, изучая Смуту начала XVII в., обратил внимание на то, что в политическом плане это была война между Севером и Югом Московского царства, в которой различные области (группы уездов) занимали устойчивую позицию. Далее С.Платонов отметил, что позиция в войне населения и военных служилых корпораций отдельных уездов была прямо связана с тем, состояли ли эти административные единицы в предшествующий период в опричнине или нет. Так родилась "региональная" концепция Смуты С.Ф.Платонова [2]. Для нее русский историк использовал политико-географическую терминологию из документов эпохи Смуты и опрокинул ее по времени на середину XVI в., на эпоху опричнины царя Ивана Грозного. Попутно С.Ф.Платонов создал еще и концепцию опричнины. Итак, связанные друг с другом понятия "поморские города", "поморские люди" существуют, но, на самом деле, не с XVI и, тем более, не с XV, а с начала XVII в. Историки Сергей Платонов и, что еще важно, академик Михаил Богословский [3] использовали их в начале ХХ в. исключительно для построения своих исторических схем. Эти схемы в конце XX в. и взял на вооружение в целях провоцирования в Архангельске областничества и этносепаратизма проф. В.Булатов.

Были ли понятия "поморские города", "поморские люди" официальными в смысле использования их в административной терминологии России XVII в.? Здесь мы определенно ответим - нет. Официально страна тогда делилась на уезды, подведомственные столичным четвертям. Места в этой структуре "Поморью" не было. Однако специальное исследование источников XVII в. позволяет определенно утверждать, что понятие большое "Поморье", "поморские города" со времен Смуты использовалось в делопроизводстве одного российского центрального ведомства - Разряда. Разряд, говоря современным языком, это аналог нынешнего Генерального штаба. Во время Смуты правительство Василия Шуйского сидело в осаде в Москве. Его военное ведомство рассылало в верные этому правительству уезды грамоты - отчаянные просьбы о посылке в Центр военных подкреплений и припасов. Дьяки Разряда для того, чтобы не затрудняться с подготовкой отдельных грамот в отдельные уезды, придумали общий формуляр с адресацией в "поморские города". После этого одну грамоту "в поморские города" надо было просто размножить подьячим копированием и потом разослать с гонцами в разные северные уезды Московского государства. Кстати, проф. В.Булатов так и не успел узнать, что под "поморскими городами" подразумеваются не конкретные города, которых в реалии в то время на Севере не было, а уезды. В документах XV-XVI вв. часто слово "город" выступает синонимом слова "уезд".

Вместе с понятием "поморские города" в источниках эпохи Смуты появляется и понятие "поморские люди". Но было бы величайшей нелепостью считать, что под "поморскими людьми" военных "сводок" Смуты и правительственной переписки того времени подразумевается отдельный этнос "поморы". Берем многочисленные сохранившиеся челобитные грамоты XVII в., посланные жителями северных русских уездов в Москву или воеводе в уездный центр. Ни в одной из них они не именуют себя "поморами". А если вообще нет ни одного документа XVII в., из которого бы следовало, что жители Двинского, Кеврольского, Важского и т. д. уездов считают и именуют себя "поморами", а тем более нет никаких свидетельств "поморского" этнического самосознания у них, то какое основание у В.Булатова и его последователей утверждать, что в это время в северном регионе России существовал целый отдельный этнос под этнонимом "поморы". При этом надо назвать единственное исключение в ряду северных уездов - это жители т. н. "поморских волостей" Соловецкого монастыря. Вот они себя и их в документах XVI-XVII в. "поморцами" именуют. Но были ли они отдельным этносом, имеющим отличное от русских этническое самосознание? Последнее никак не выявляется у них в это время.

Положение о существовании большого Поморья в XV-XVII в. является ключевым в историческом мифе нынешнего поморского этностроительства. Речь идет о претензии на территорию. Оно позволяет утверждать, что в это время на этой территории существовал отдельный этнос "поморы". Дальше В.Булатов в своих рассуждениях о Поморье в XVI в. договаривается до "белых слонов". В своем учебнике он пишет, а студенты Поморского университета читают: "налицо были почти все признаки нации: общность территории с выходом к морю (Поморье); общность экономической жизни поморских уездов, волостей и городов; особые черты характера, психологического и духовного облика поморов; своеобразие северной культуры. Складывался северорусский язык, от которого остались местные говоры, диалекты и наречия, ставшие предметом тщательного изучения филологов, диалектологов и этнологов" [III. 5]. По В.Булатову, только репрессивная политика Москвы в XV-XVI вв. воспрепятствовала складыванию "четвертой по счету восточнославянской нации - северороссов". Вот ведь незадача, у русских сейчас в Российской Федерации до сих пор нет нации, а на Северной Двине в сер. XVI в., когда все население Двинского уезда не превышало 15-25 тыс. человек, "нация" почти что сложилась! Здесь уместно напомнить, что В.Булатов в 1999 г. был награжден ельцинистами правительственной наградой - орденом Дружбы, по-видимому, именно за развитие регионального этносепаратизма на Русском Севере.

Недавно пишущий эти строки беседовал о псевдоисторической "поморской" концепции В.Булатова с его былым коллегой историком проф. Анатолием Куратовым. "Что поделать, - посетовал в разговоре Анатолий Александрович, - Владимир Николаевич всегда был и оставался политиком".

Продолжение следует. Речь пойдет о других исторических "поморских" мифах проф. В.Булатова и о действительной судьбе большого Поморья в XVIII-XIX вв.

[1] Новгородская первая летопись. Под ред. А.Н. Насонова. М., Л., 1950. С. 411-412.

[2] Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. СПб., 1901. С. 1-91.

[3] Богословский М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Т. 1. М., 1909. С. 9-28.

[I] Булатов В. Н., Шалев А. А. Баренцев Евро-арктический регион и Архангельская область: международное сотрудничество. История и современность. Архангельск, 2001.

[II] Ученые о поморах // Мосеев И. И. Поморьска говоря. Краткий словарь поморского языка. Архангельск, 2005.

[III] Булатов В.Н. Русский Север: Учебное пособие для вузов. М., 2006. См. также совпадающий текст: Булатов В.Н. Русский Север. Кн. 3. Поморье (XVI - нач. XVIII вв.). Архангельск, 1999.

[IV] Булатов В.Н. Русский Север. Кн. 1. Заволочье (IX-XVI вв.). Архангельск, 1997.

[V] Поморская энциклопедия. Т. 1. История Архангельского Севера. Гл. ред. В.Н.Булатов, сост. А.А.Куратов. Архангельск, 2001.

 

Часть 2

 

Дмитрий Семушин: "Поморская истерия": Продолжение...

В исторических источниках XVI-XVII вв. необходимо различать два разных историко-географических понятия. Назовем условно одно из них "малым" Поморьем, другое - "большим" Поморьем. Каждый раз при упоминании "Поморья" в древнем тексте нужно определять, о каком конкретно Поморье "малом" или "большом" идет речь. Ядро исторического "малого" Поморья - Поморский берег Белого моря. Это Поморье впервые упоминается в одной подлинной новгородской грамоте сер. ХV в. - изд. ГВНП. № 296 [1]. Жители Поморского берега, иначе называемого еще в источниках ХVI-ХVII вв. "Поморскими волостями", по месту своего жительства стали именоваться "поморцами". Именно поморцы с сер. ХVI в. начали работать на Мурманских промыслах. Это и есть "исторические" поморы - ядро нынешних настоящих подлинных поморов, расселившихся на побережье Белого моря от Поноя до Мезени.

Что касается понятия "большое" Поморье, то возникло оно в нач. ХVII в. в эпоху Смуты в приказной столичной документации в форме "поморские города". В тесной связи с ним использовалось и понятие "поморские люди". Под "большим" Поморьем - "поморскими городами" в Москве понимали группу северных уездов. "Город" - синоним слова "уезд". Понятие возникло из потребностей возникшей в России региональной политики. Из приказной документации понятие "большое" Поморье проникло благодаря творчеству В.Н.Татищева (1685-1750) в формирующуюся российскую историческую и географическую науку, где обрело потом свою самостоятельную судьбу. Что касается северных уездов, то их население сами эти уезды "Поморьем" в ХVII-ХVIII в. не называло. Жители данных уездов сами себя поморами не считали и никогда не именовали.

В чем же заключается главный трюк нынешних поморских этностроителей в Архангельске? "Малое" Поморье в их концепциях совсем не упоминается. Эта реалия полностью игнорируется. "Малое" Поморье они смешивают с "большим". После чего погружают "большое" Поморье как можно глубже в прошлое. Это мифическое Поморье они противопоставляют Московии, а его население, именуемое "поморами", всем остальным русским. Мифические "поморы" якобы имели финно-угорскую "кровь", свой собственный "славянский" язык и свою культуру. Более того, в историческом прошлом они якобы были враждебны русским. Означенный исторический миф о "большом" Поморье позволяет архангельским этностроителям предъявлять исторические претензии на всю территорию нынешней Мурманской, Архангельской областей и части Карелии. Миф также дает в распоряжение архангельских областников и сепаратистов большой потенциальный человеческий ресурс. Ведь, условно говоря, все "старожильческое" население Архангелогородской губернии до 1917 г., согласно этому мифу, объявляется "поморами". "Поморское возрождение" на практике означает, что сейчас любой потомок этих "старожилов" может отказаться от русской этничности и стать "помором". Разумеется, нет никаких препятствий и для любого архангелогородца, вне зависимости от наличия у него "корней", просто стать самозванным помором, как это и проделывают некоторые активисты поморского движения. Поэтому не случайно, что разрушительный этноконфликтный и политический потенциал поморского исторического мифа в сочетании с практикой "поморского возрождения" был по достоинству оценен за рубежом и получил американскую и норвежскую поддержку.

Далее мы продолжим рассмотрение поморских исторических мифов, созданных в Архангельске главным идеологом поморского этностроительства проф. Владимиром Булатовым (1946-2007).

Миф о великих поморах. Поскольку вся территория нынешнего Русского Севера, по утверждению В.Булатова, с нач. XII в. была населена поморами, то все местные чем-то знаменитые деятели русской истории и культуры объявляются им не русскими, а "поморами". Итак, согласно В.Булатова, поморами были: святитель Стефан Пермский и преподобный Антоний Сийский, завоеватели Сибири Ермак и братья Строгановы, землепроходцы С.Дежнев и Е.Хабаров, ученый М.В.Ломоносов и скульптор Ф.И.Шубин и т. д. И, наоборот, исторические деятели, способствовавшие укреплению русской государственности, как выясняется, доставляли "поморам" и Поморью разного рода неприятности. Это были Иван III, Иван IV Грозный и Петр I. Особенно достается последнему.

Миф о том, как поморы Сибирь и восточные арктические моря освоили. Из созданного проф. В.Булатовым мифа о существовании в XV-XVII вв. "большого" Поморья - обширной территории, населенной этносом "поморы", проистекает следующая булатовская сказка - народ "поморы" Сибирь освоил. В учебнике для студентов высшей школы В.Булатова освоению Сибири отведена целая часть 2-ая под романтичным названием "Встречь солнца (XV-XVII вв.)" [III. 198-389]. На ста девяноста одной странице текста, посвященных освоению Сибири, "большое" Поморье упоминается В.Булатовым 134 раза, а сами "поморы" с производным прилагательным "поморский" - 229 раз! Берем в этом случае издания сибирских летописей XVII в. На их страницах мы находим упоминаний "Поморья" - НОЛЬ, "поморов" - НОЛЬ. [2]

В 1952 г. издательство Северного морского пути издало сборник архивных документов, посвященных плаваниям русских арктических мореходов в Ледовитом и Тихом океанах. Всего 129 документов [3]. Ну и какой результат по поморам? Упоминаний "поморов" - НОЛЬ. Упоминание Поморья - ОДНО. И так будет со всеми опубликованными и неопубликованными документами по Сибири XVII в. Упоминания в них "поморских городов" достаточно редки, а "поморов" - вовсе отсутствуют. Процитируем специально из этого сборника для всех интересующихся проблемой: "Они и промышленные люди смечают, все то один идет, что ходят из Поморья с Мезени на Новую Землю" [3. 60]. Речь, как видим, в данном конкретном случае идет не о большом, а о малом Поморье. Отметим, что в документах означенного сборника упоминаются: русские, пермяки, зыряне, самоядь, тунгусы, чукчи, якуты, юкагиры, ламуты и др. А поморы - нет. Но зато среди русских служилых людей и промышленников названы москвитины, костромитины, устюжане, мезенцы, пинежане, чердынцы, пустозерцы, т. е. русские - уроженцы конкретных уездов Московского государства. Поэтому ясно, что в мифе об освоении Сибири поморами проф. В.Булатов прибег к подмене понятий.

На самом деле Сибирь завоевали и освоили казаки и служилые люди Московского государства. В XVII в. поморами эти люди себя не именовали и поморским этническим самосознанием не обладали. Спустя 300 лет новоявленный областник-профессор из Архангельска переименовал их в угоду нуждам местного этностроительства в поморов. Более того - В.Булатов пошел дальше: даже все русское старожильческое население Сибири в одном месте он поименовал "поморами" [III. 289].

И еще одно важное обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание адептов поморства из русского города Архангельска. Культура русского народа - это культура рек. Освоение Сибири шло не морским, а водными речными путями. Вот здесь и пригодились навыки речников - двинян, устюжан, холмогорцев и пинежан. С этим и связаны особенности, достоинства и недостатки т. н. "поморского" судостроения. Жители рек пытались приспособить речные суда к морскому плаванию. Архангельск в прошлом и сейчас - это город на реке, а не на море. Мои земляки могут согласиться со мной, что можно прожить в Архангельске до 18 лет и Белого моря ни разу не увидеть.

Миф об отсутствии крепостного права в Поморье. Цитаты из "трудов" проф. В.Булатова: "Жители Поморья никогда не знали монголо-татарского ига и крепостного права, а в силу этого они выросли свободолюбивыми, предприимчивыми, богатыми и образованными людьми" [I. 34]. "В XVII веке в 22 уездах Поморья основную массу населения составляли свободные от помещиков и крепостной зависимости "черносошные" поморские крестьяне" [II]. "На Русском Севере сложился своеобразный тип государственного феодализма, при котором самый многочисленный слой населения - крестьянство - не знал крепостной зависимости в классической ее форме" [III. 177].

А в "неклассической", спросим мы? Здесь проф. В.Булатов повторяет ставшим уже расхожим мнение о том, что на Русском Севере, т. е. в Поморье, по его терминологии, крепостного права не было. Однако профессор из Архангельска демонстрирует дремучее невежество в области отечественной истории. Оказывается, он не знает, что крепостное право - это на самом деле вовсе не "вотчинный режим" управления крестьянством, т. е. только помещики, а особый универсальный и всеобщий государственный режим стеснения передвижения податного населения для исправного сбора налогов в казну. Режим "крепостного права" поначалу, когда его только устанавливали, был чрезвычайным, потом он стал обычным. Зримым свидетельством существования крепостного режима в России был паспорт и повсеместная система сыска беглых. Для сбора налогов население не только было закреплено на месте своего проживания, но и связано еще и круговой порукой. Для того чтобы Михайло Ломоносов смог поехать в Москву учиться, его отцу пришлось заплатить круглую сумму своему обществу. Вот оно крепостное право в действии. Режим крепостного права на Русском Севере был отменен только в результате реформы 1837-1841 гг. графа П.Д.Киселева.

Миф о Поморье - центре свободы и демократии. Цитируем В.Булатова: "Республиканский строй в Новгороде просуществовал практически в неизменном виде почти три с половиной столетия" [III. 58]. "Русский Север стал законным правопреемником демократических порядков Великого Новгорода" [III. 410]. "Многое во взаимоотношениях церкви и "мира" было унаследовано Русским Севером от демократичного Великого Новгорода" [III. 417]. "Сильны были демократические традиции, которые сохранялись на Русском Севере вплоть до XVIII в." [III. 418]. "Московский князь, взяв на вооружение татарскую тактику подрыва верности власти с помощью подкупа" [IV. 117]. "Москали начали проводить политику кнута и пряника" [IV. 158]. "Власть воевод была призвана удовлетворять общегосударственные интересы в ущерб демократическим порядкам, установленным на Русском Севере в прошлые столетия" [III. 418]. Что касается свободы, демократии и республики, то в данном случае проф. В.Булатов повторяет ставшим расхожим миф о Новгороде, сочиненный еще в нач. ХIХ в. будущими декабристами. Именно эти "дворянские революционеры" впервые в России на русском историческом материале испробовали либеральную технологию манипуляции сознанием: соединение в одном культурном контексте этнических традиций и заимствованных извне либеральных новаций. На самом деле, древний Новгород никогда не был ни республикой, ни, тем более, демократией. Традиционное русское общинное самоуправление также бесконечно далеко от западных образцов демократии, как замешанная на шариате "военная демократия" чеченских тейпов эпохи "правления" Алана Масхадова - от идеалов Томаса Джефферсона.

Существенней в этой теме то, что в своем творчестве проф. В.Булатов не смог разобраться в самом главном в проблеме - в движении земельной собственности на Русском Севере. Так, он утверждает: "В Поморье всегда господствовало черное крестьянское землевладение... Положение независимых поморских волостей постепенно стало изменяться после возвышения Москвы и создания централизованного Российского государства" [III. 4]. Все, на самом деле, обстояло ровным счетом наоборот. Черное землевладение и связанная с ним крестьянская волость утвердились на Русском Севере только после насильственной ликвидации великим князем всея Руси новгородских вечевых порядков в 1478 г. До этого в Новгородской и Двинской землях господствовало боярское землевладение - боярская вотчина. Ее ликвидация и утверждение на ее руинах черного крестьянского землевладения стало фундаментальным переворотом в отношениях земельной собственности - своеобразной "консервативной" революцией сверху. Против нее подавляющее большинство населения Новгородской земли не выступало. Более того, она ускорила процесс русской народной колонизации Севера.

Хотелось бы отметить и один факт, оставшийся неизвестным проф. В.Булатову. Еще в сер. ХVI в. на Двине в крестьянских семьях, т. е. у "поморов" по терминологии проф. В.Булатова, широко практиковалось рабство. Об этом свидетельствуют сохранившиеся грамоты - завещательные распоряжения. Как в данном случае быть с духом Поморья и "свободой"? Отказ от работы с подлинными историческими документами и произвольные спекуляции - вот основа методологии архангельских фальсификаторов истории.

Миф о поморах, как "соли земли Поморской". "Дух вольности и товарищества, просвещения и свободомыслия издавна витал в Поморье. Суровая северная природа и огромные территориальные пространства сформировали особые поморские черты национального характера, предопределили необычайный путь Русского Севера. Жизнь на берегах "студеного" моря сделала поморов сильными, мужественными и трудолюбивыми" [III. 3]. "Меня всегда восхищали наши предки-поморы - мужественные и доброжелательные, пытливые и трудолюбивые" [IV. 7]. "Д.С.Лихачеву приписывают: "Поморы так же родовиты, как столбовые дворяне" [IV. 7]. В мифологии поморского этногенеза идеи автохтонности, исключительности, культурной демиургичности поморов интерпретируются как исключительность представителей поморского этноса - "соли земли Поморской". В.Булатов пишет о поморах, как о людях, наделенных "предприимчивостью, "поморской упрямкой", умом, смелостью и независимостью, умением принимать самостоятельные решения в сложных жизненных ситуациях" [III. 112]. Подлинные исторические реалии естественно могли отстоять от этого романтического националистического идеала.

Вот описание подлинных поморов, оставленное одним немецким путешественником, посетившим Норвегию в 1861 г.: "Мы не понимали языка и впечатление, какое произвел на нас этот народ, основанное на внешности. Оно было неблагоприятно вследствие удивительной нечистоты, в которой содержались и корабли, и люди. Палуба и все остальное было буквально покрыто грязью, и когда раз мы увидели, что на такой грязной палубе сгребали муку из разорванного мешка, мы отдали приказ - не брать ни одного лота русской муки. Я не скажу, чтобы мы когда-нибудь видели русских матросов не занятыми, хотя они по целым часам просиживали на палубе и с любопытством глазели на наши занятия. Но надо также сказать, что все их занятие состояло в охоте за известными маленькими домашними животными, которыми, как кажется, они изобилуют" [4. 208]. О том, что подобное описание не лишено оснований, мы можем судить по нынешнему виду Архангельска, летом заросшего репейником выше человеческого роста, и круглый год покрытого грязью и заваленному мусором. Архангельским псевдопоморам из ресторана "Трескоед" следует не маниловскими мечтами о мифическом Поморье заниматься, а хотя бы минимально улучшить элементарную бытовую культуру.

Миф о Поморье - земле образования, просвещения и свободомыслия. Цитируем проф. В.Булатова: "В перв. пол. XVI века среди землевладельцев (дворцовых и государственных крестьян) Европейского Севера было более 80 процентов грамотных людей. Почти сплошной грамотности населения Русского Севера способствовали традиционные связи с Великим Новгородом, наследником демократических порядков которого стал наш край, наличие большого количества монастырей, являвшихся центрами просвещения" [I. 34-35]. "Жители Русского Севера составляли одну из самых образованных частей населения России, а в первой половине XVI в. среди землевладельцев Европейского Севера было более 80% грамотных людей" [III. 419]. "Дух вольности и товарищества, просвещения и свободомыслия издавна витал в Поморье" [III. 3].

Каким образом проф. Булатов определил количество грамотных среди населения северных русских уездов в перв. пол. ХVI в. с точностью до процента - остается для нас полной загадкой. Это совершенно безответственный фантастический домысел, хотя бы потому, что численность народонаселения региона в это время определяется чисто ретроспективно, а потому приблизительно. Когда мы говорим о действительном уровне грамотности населения на Русском Севере в эпоху средневековья, необходимо обратить внимание на любопытный факт, подмеченный фольклористами и этнографами в конце ХХ в. Былины древних циклов они записывали от сказителей - людей, как правило, неграмотных или малограмотных. Оказывается, фактором сохранения былинного устного народного творчества на Севере была широко распространенная в местном обществе неграмотность населения. У грамотного образованного человека появлялись совсем другие культурные запросы, и былинами он переставал интересоваться, а, тем более, заучивать их наизусть и устно воспроизводить.

А каким образом местные монастыри, по В.Булатову, были центрами просвещения? Какого просвещения? В духе Вольтера и Дидро? А какое еще бывает? Ведь просвещение отвергает религиозную веру. Что бы там не говорил В.Булатов, но даже о существовании каких-либо школ при монастырях на Русском Севере нет ни единого факта. И как вообще можно говорить о просвещении в Архангельске, если университет в этом городе был создан только в 1990-е гг. Но и из-за нынешнего смутного времени это учреждение ни в каком отношении не дотягивает до стандартного университетского уровня, о чем, в частности, и свидетельствуют рассматриваемые сочинения его ректора. О "свободомыслии": тут нам хотелось бы задать вопрос - не потрудился бы кто-нибудь назвать имя хоть одного "свободомысла" за всю историю Архангельска?

Миф об этнической религии поморов. Проф. В.Булатов утверждает: "Признаками этнической общности поморов являются... этническое религиозное мировоззрение (Поморская древлеправославная церковь)" [II]. Известный факт - распространение раскола после сер. ХVII в. среди жителей т. н. "поморских волостей" Соловецкого монастыря. Здесь располагался один из главных центров раскола в России - Выговская пустынь. Раскольничьи скиты были и на Летнем берегу Белого моря и на Зимнем. Но как можно общины раскольников, казалось бы, образованному человеку, профессору, именовать церковью? Ведь само понятие "беспоповцы" именно и предполагало отсутствие какой-либо церковной иерархии у этого раскольничьего толка. А что это за церковь без клира? Пользуясь случаем, сообщаем, что в 2003 г. Русская Православная церковь наградила проф. В.Булатова орденом Сергия Радонежского. Уж не за научное ли открытие факта существования церковной организации на Севере в ХVII-ХIХ вв. у ее злейшего и непримиримого врага - общин раскольников? Напомним, что т. н. "Древлеправославная церковь" была создана частью общин раскольников в 1920-х гг. Но что такое "Поморская древлеправославная церковь"? Здесь, по-видимому, дальнейшие разъяснения должен нам дать отмеченный в Архангельске особыми идеями поморского этностроительства проф. Поморского университета Н.М.Теребихин.

Мы перечислили только основные поморские исторические мифы из трудов проф. В.Булатова. Исправление всех ошибок, несуразностей из его текстов потребовало бы целого тома. Разумеется, В.Булатов создавал поморский исторический миф, руководствуясь политическими задачами и интересами. Однако, на процесс этой работы, вне всякого сомнения, повлиял поверхностный образовательный уровень идеолога. Отметим то обстоятельство, что проф. В.Булатов не имел базового университетского исторического образования, что, без сомнения, наложило отпечаток на его научные труды. Местный архангельский пединститут при обучении ориентировал студентов на готовые схемы, но никак не на углубленную источниковедческую работу. Подобный низкий профессиональный уровень, обусловленный условиями местного образования, сейчас нам демонстрирует еще один "теоретик" нынешнего поморского этностроительства в Архангельске, высокопарно именующий себя "ведущим экспертом по поморской традиционной культуре" - старший научный сотрудник Архангельского музея "Малые Карелы" Владимир Ломакин. Простой анализ текстов сочинений В.Ломакина свидетельствует о том, что он абсолютно не владеет материалом по поморам на уровне источников. Последние остаются ему совсем не известными. Более того, и историография вопроса знакома В.Ломакину лишь фрагментарно, выборочно. Отметим и то обстоятельство, что главную основу текстов В.Ломакина составляют фальсифицированные схемы истории Русского Севера, вышедшие из-под пера проф. В.Булатова.

[1] Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Ред. С.Н.Валк. М., Л., 1949. № 296. Купчая Ивана Менуева сына с братьями у Фалалея из Валдолы, и у Савы и Сидора Юрьевых детей на Каргольский участок в Поморье и на реке Кеми. С. 294-295.

[2] Сибирские летописи. Изд. Имп. Археографической комиссии. СПб., 1907; ПСРЛ. Т. 36. Сибирские летописи. М., 1987.

[3] Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сборник документов о великих русских геограгических открытиях на Северо-Востоке Азии в XVII в. Сост. М.И.Белов. Л., М., 1952.

[4] Фогт Карл. Путешествие на Север вдоль норвежского берега, предпринятое с мая по октябрь 1861 г. СПб., 1867.

[I] Булатов В.Н., Шалев А.А. Баренцев. Евро-арктический регион и Архангельская область: международное сотрудничество. История и современность. Архангельск, 2001.

[II] Ученые о поморах // Мосеев И.И. Поморьска говоря. Краткий словарь поморского языка. Архангельск, 2005.

[III] Булатов В.Н. Русский Север: Учебное пособие для вузов. М., 2006. См. также совпадающий текст: Булатов В.Н. Русский Север. Кн. 3. Поморье (XVI - нач. XVIII вв.). Архангельск, 1999.

[IV] Булатов В.Н. Русский Север. Кн. 1. Заволочье (IX-XVI вв.). Архангельск, 1997.

[V] Поморская энциклопедия. Т. 1. История Архангельского Севера. Гл. ред. В.Н.Булатов, сост. А.А.Куратов. Архангельск, 2001.

 

 

Опубликовано: БНИЦ/Шпилькни С.В. 05.11.2011 Источник: ИА REGNUM



Важно знать о Норвегии Дмитрий Семушин: "Поморская истерия"

Дмитрий Семушин: "Поморская истерия"


 

Библиотека и Норвежский Информационный Центр
Норвежский журнал Соотечественник
Общество Эдварда Грига


Поморская истерия Назад Вверх 
Проект: разработан InWind Ltd.
Написать письмо
Разместить ссылку на сайт Norge.ru