"Сага о Вигдис и Вига-Льоте", гл. 42
 XLII
Но случилось так, что не попал Ульвар в Исландию. В Северном море поднялась буря и дул такой ветер, что пришлось им выбросить за борт почти все свое добро, чтобы спасти жизнь. А потом они потеряли руль и никак не могли больше управлять кораблем, и вскоре их прибило к берегу, который, как сказал Иллюге, был шотландским. Там они поставили парус и на веслах вошли в бухту, где ветер и буря не могли уже добраться до них. Вечером они. бросили якорь в заливе с песчаной отмелью у устья реки и высокими горами по берегам. Нигде поблизости, насколько они могли судить, не было человеческого жилья.
Ночью буря разыгралась вновь, корабль сорвало с якоря и выбросило на берег, но никто не пострадал. Иллюге тогда сказал, что по существующим законам те, кто владел прибрежными землями, могут их убить, и лучше бы им поскорее починить корабль и убраться отсюда.
Поэтому они работали весь день и к вечеру спустили корабль на воду. Но у них не было еды, и Ульвар решил совершить набег на ближайшее поселение, которое было неподалеку за горой. Туда они и направились, вошли в самый большой дом, выгнали оттуда его обитателей и взяли себе еду, питье и одежду. И никто не оказал им сопротивления.
Но когда они спустились на берег, там были люди, и на их корабле тоже. Иллюге сказал, что, наверное, это скотты, которые приплыли с другой стороны залива и сумели победить воинов, которых они оставили на корабле. Но тут они увидели, что по той дороге, по которой они проехали сами, вниз к берегу движутся всадники. Иллюге тогда спросил:
– Ну и как нравится тебе эта поездка, Ульвар?
– Это веселее, чем лежать на дне моря, – рассмеялся в ответ Ульвар.
– Но лучше поторопимся на корабль, чтобы успеть скинуть с него незваных гостей и успеть подготовиться к битве с той многочисленной дружиной, что едет к нам.
Иллюге сказал, что было бы умнее сначала разобраться с всадниками, а потом уж освободить свой корабль, "потому что те, кто на драккаре, могут отрубить нам руки, когда мы будем цепляться за борта, а то, что всадников больше – не велика беда".
"Я не боюсь их, – заметил Ульвар, – но боюсь, что они уплывут на нашем корабле, а мы останемся тут в ловушке – как лисы в западне".
И с этими словами он и большинство его дружинников попрыгали в воду и, прикрываясь щитами от обрушившихся на их головы стрел, направились к драккару. Но Ульвару скоро пришлось убедиться, что скотты умеют стрелять и рубить по рукам, и что положение их на корабле намного выгоднее, и что не все так легко, как он ожидал. Норвежцам с большим трудом удалось переманить удачу на свою сторону, и хоть они метали копья, которые тут же возвращались обратно, но вскоре скоттам пришлось спуститься в воду, и вскоре были они кругом, а норвегам пришлось сражаться по пояс в воде. Это была тяжелая битва. Ульвар сказал Иллюге:
– Хорош был твой совет, приемный отец.
– Ты стоишь двоих, – отвечал Иллюге, – и будет мне жаль, если потеряет Вигдис такого сына.
Тут он бросился к кораблю, на корме которого стоял высокий рыжеволосый мужчина, это был хевдинг скоттов. Иллюге отбросил в сторону свой щит, подпрыгнул и ухватил хевдинга за ноги, но в тот же миг другой скотт раскроил ему череп. Оба упали в воду, и Ульвар убил скотта. И тогда его люди пришли в замешательство, и кто-то бросился в воду с корабля, а кто-то, наоборот, стал туда взбираться. Тут многим норвежцам удалось подняться на драккар.
Ульвар взобрался на корабль последним, потому что хотел помочь Иллюге, но тот сказал:
– Ты ничем не можешь мне помочь, и хочу я, чтобы спас ты свою жизнь и вернулся к матери и рассказал, как я погиб.
– Ей не понравится, если я вернусь домой без тебя, – ответил Ульвар, вскарабкался на борт и втянул на корабль Иллюге. Но тот упал на палубу и умер. Теперь Ульвар был на своем корабле, и у него все еще оставалось тринадцать дружинников, но все они были ранены, а у скоттов было не менее полсотни человек, и все они лезли на корабль. Скотты начали рубить борта, чтобы затопить драккар, а часть воинов прикрывали их своими щитами от стрел и сами стреляли из луков по норвежцам.
И тут Ульвар увидел большой корабль, который медленно скользил у самого берега. Ульвар крикнул своим людям:
– Не долгой вышла наша поездка – но можем мы гордиться своей вечерней работой. Скотты потеряли много воинов.
Тут большой корабль подошел вплотную к драккару Ульвара, и воины с него начали прыгать на судно норвежцев. Впереди был темноволосый человек. Он схватился за канат, перепрыгнул на драккар норвегов и побежал к мачте, у которой стоял Ульвар. Он крикнул по-норвежски:
– Хорошо сражаешься ты, молодой хевдинг, и повезло нам, что подоспели мы, чтобы помочь таким героям!
Вскоре драккар норвегов был полон его людьми, и дело повернулось так, что скоттам пришлось прыгать в воду, но немногим из них удалось добраться до берега.
И когда сражение было завершено, выбросили они павших скоттов за борт, и корабль Ульвара отошел от берега под прикрытием драккара незнакомца.
И тут выяснилось, что драккар Ульвара был так поврежден, что не мог плыть. И незнакомец предложил ему и его людям перейти к ним на корабль. Да и ветер был хорош, а шторм к тому времени стих.
Незнакомец перевязал Ульвару и его воинам раны, а они рассказали ему о битве. Он сказал, что его зовут Успак и родом он из Исландии, но живет в Нортумберленде, и люди его норвеги и даны из этой области.
Когда стемнело, они бросили якорь в заливе и легли спать. Успак и Ульвар лежали рядом в укрытии под палубой. Ульвар не спал, потому что раны его болели. И Успак стал говорить. Он сказал:
– Ты сражался как и подобает настоящему мужчине, Ульвар, и похоже, ты знатного рода. Откуда ты родом и кто твой отец?
Ульвар отвечал:
– Я из Вингульмарка. Вадин у Фолдена зовется моя усадьба.
Успак резко повернулся к нему и спросил:
– Ну а твой отец, Ульвар, – как его имя?
– Не хочу ничего скрывать от тебя, господин, – молвил Ульвар, – я незаконнорожденный. И поэтому зовут меня Ульвар сын Вигдис.
Успак долго молчал, он хотел заговорить один или два раза, но не мог. А Ульвар ничего не заметил. Наконец Успак осторожно спросил:
– А сколько лет тебе, Ульвар сын Вигдис?
– После дня середины лета будет восемнадцать, – ответил он.
Успак вновь улегся и долго молчал. Наконец он заговорил:
– А твоя мать еще жива и все еще не замужем?
Ульвар отвечал "да". Успак тогда сказал:
– Хотел бы я узнать побольше о твоей матери, Ульвар. Сдается мне, что замечательная и смелая она женщина, если удалось ей воспитать такого достойного похвалы сына как ты. Она очень заботится о тебе, твоя мать?
Ульвар ответил:
– Когда мне было пятнадцать, она отдала мне Вадин и половину всего своего имущества, так что никто не может меня упрекнуть в бедности и отсутствии власти, хоть я и незаконнорожденный. А себе она построила усадьбу в лесу. Берг зовется тот хутор. Но сама она живет в Вадине. Но ты прав, и не знаю я другой столь же мужественной женщины. И совсем не жалею я, что не знал своего отца.
И принялся он рассказывать о своей матери, и чем больше говорил, тем больше Успак спрашивал, и под конец узнал все и о смерти Гуннара, и о мести Вигдис, и обо всем, что случилось позже. И за разговором прошла почти вся ночь. А под конец Успак сказал:
– Многим обязан ты своей матери и должен отплатить ей великой любовью и уважением. И нету ей равных, как я погляжу, по силе и уму, и никто сильнее нее не любил своего сына.
– Твоя правда, – отвечал Ульвар. – И надеюсь я, что настанет день, когда смогу я отплатить ей за все.
Успак сказал:
– Ты потерял свой драккар и имущество, но если останешься ты у меня на лето, то не придется тебе жалеть об этом и не возвратишься ты домой бедным осенью. И будешь ты владеть этим кораблем на половинных началах, и получишь долю от добычи как хевдинг.
Ульвар его поблагодарил, а потом сказал, что собирался отправиться в Исландию. Успак спросил, есть ли у него там дело. Ульвар ответил:
- Ты из Исландии, Успак. Не знаком ли тебе Вига-Льот сын Гицура из Скомедала?
– А у тебя к нему дело? – немного погодя спросил Успак.
– Может, и так, – заметил Ульвар.
– Может, он друг твоей матери? – спросил тогда Успак.
– Не друг он моей матери, – ответил Ульвар, – и ничего хорошего мы от него не ждем. Но хотелось бы мне посмотреть, как примет он меня, ибо он и есть мой отец.
– Странно будет, – усмехнулся Успак, – если не обрадуется он такому красивому и мужественному сыну. И вряд ли мог он забыть такую женщину, как твоя мать.
– Никогда он не спрашивал о нас, – ответил Ульвар, – и знаю я, что есть у него жена и ребенок в Исландии, но хочу я передать ему привет от матери, которую он обманул и бросил.
Успак помолчал, а потом проговорил:
– Нет его в Исландии, и слышал я, что уехал он из страны много лет назад – а жена его и дети умерли.
– Он был твоим другом? – спросил Ульвар.
– Нет, – сказал Успак, – не большим, чем твоей матери.
Ульвар успокоился и почувствовал, что хочет спать. И немного погодя почувствовал он его руку на своем лице. Ульвар открыл глаза: Успак открыл люк в палубе, и на них теперь падали лучи солнца. Успак склонился над ним.
– Ты стонал во сне, Ульвар, – сказал он. – Я просто хотел посмотреть, что с тобой. Спи.
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С..В с разрешения переводчика Н.Будур
Сигрид Унсет "Сага о Вигдис и Вига-Льоте", гл. 42
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
