Norway | Норвегия
Вся Норвегия на русском/Литература Норвегии/Слово переводчика/Любовь Григорьевна Горлина/
Сегодня:
Сделать стартовойСделать стартовой Поставить закладкуПоставить закладку  Поиск по сайтуПоиск по сайту  Карта сайтаКарта сайта Наши баннерыНаши баннеры Обратная связьОбратная связь
Новости из Норвегии
О Норвегии
История Норвегии
Культура Норвегии
Mузыка Норвегии
Спорт Норвегии
Литература Норвегии
Кинематограф Норвегии
События и юбилеи
Человек месяца
Календарь
СМИ Норвегии
Города Норвегии
Губерния Акерсхус
Норвегия для туристов
Карта Норвегии
Бюро переводов
Обучение и образование
Работа в Норвегии
Поиск по сайту
Каталог ссылок
Авторы и публикации
Обратная связь
Норвежский форум

рекомендуем посетить:



на правах рекламы:





Норвежские авторыСтатьи о литературеЛитературные события
Норвежская классикаО писателях Норвегии Слово переводчика
Поэзия НорвегииЛитература Норвегии: краткая историяКниги и переводная литература
Норвежские сказкиГамсун-2009 

Любовь Григорьевна Горлина

ФЕННОСКАНДИЯ: Расскажите, пожалуйста, где вы учили скандинавские языки?

Л. Г. ГОРЛИНА: Я поступила в университет в 1946 и закончила в 1951 году. Это был второй послевоенный выпуск скандинавистов. Училась я у Михаила Ивановича Стеблин-Каменского, который был совершенно замечательным преподавателем, я уж не говорю специалистом. Он великолепно знал поэзию скальдов, саги и это лежало в основе его преподавания - была ли это история древней литературы, история Норвегии или другие дисциплины.

ФЕННОСКАНДИЯ: Какие еще скандинавские дисциплины вам читали?

Л. Г. ГОРЛИНА: Специальность у нас была норвежская. Кроме этого один семестр нам преподавала шведский язык Сара Семеновна Лашанская, был один семестр датского языка с Марианной Петровной Ганзен, норвежская литература с Владимиром Григорьевичем Адмони, но больше всех мы занимались у Стеблин-Каменского. На курс моложе нас была датская специализация, а на год старше занимались шведским. Сначала нас было в группе 16 человек, но кончало уже меньше. В Ленинграде не было никакой работы, связанной со скандинавскими языком и литературой. Наш одногруппник Берков остался работать на кафедре, но в штат его по известным причинам - пятый пункт - не брали, поэтому диссертацию и кандидатскую, и докторскую он защищал не будучи в штате. Еще одна девушка из нашей группы училась в аспирантуре и писала про топонимику. Но все остальные занимались английской и немецкой литературой. Вот моя сестра (мы с ней близнецы) кончала вместе со мной, и всю жизнь работала в военно-морской организации по лоциям, занималась географией, не только скандинавской. Из нашей группы почти никто не смог работать со скандинавской литературой, переводчицей стала только Фаина Золотаревская. Она тоже по тем же причинам не могла никуда постоянно устроиться и лишь иногда она подрабатывала как устный переводчик. Ведь до перестройки в Москве было пять издательств, издаваших иностранную литературу: "Художественная литература", "Детгиз", "Молодая Гвардия", "Иностранная литература" (потом "Прогресс" и "Радуга"). Другие могли только переизадвать, издавать сами они ничего не могли. А в Петербурге было отделение "Художественной литературы", отделение "Детгиза" и все! То есть, печатать переводчикам свои переводы было негде. А московские издательства не очень любили иметь дело с ленинградскими, потому что сложно держать связь.

ФЕННОСКАНДИЯ: А о чем вы писали диплом?

Л. Г. ГОРЛИНА: Сначала я собиралась писать диплом у Адмони, он мне все навязывал такую тему, которую невозможно было раскрыть в дипломной работе, я бы ее только размазала: он хотел чтобы я писала про "Брандта" и "Пера Гюнта" в каком-то философском сравнении. И потом я вообще поняла, что очень не люблю литературоведение. Поэтому я ушла от Адмони и писала диплом на тему "Категории состояния в норвежском языке" у Стеблин-Каменского. Это была чистая формальность, Михаил Иванович мне все и говорил: "Люся, ведь надо же закончить университет". Ну я и закончила. Кстати наша группа до сих пор очень дружна, и когда я приезжаю в Петербург, мы всегда собираемся и недавно отмечали пятидесятилетие окончания университета.

ФЕННОСКАНДИЯ: Где учил скандинавские языки Стеблин-Каменский?

Л. Г. ГОРЛИНА: Думаю, что сам. Потому что приуниверситетское отделение он создал сам, до него такого не было. Отделение создалось до войны. Вот переводчица Евгения Грищенко была первой выпускницей этого отделения. Их набрали до войны, а выпустили после войны. Сам Михаил Иванович заканчивал английское отделение, занимался английскими древностями. Он ведь ничего современного не признавал. У меня был такой случай: я со Светланой Неделяевой переводила Лакснесса. И Стеблин-Каменский сначала согласился, а потом позвонил и сказал: "Нельзя ли мне отказаться от этого дела? Я не хочу. Это все так скучно". Потом спросил: "А как вы назвали вторую книгу тетралогии?" Я отвечаю: "Звуки Божественного откровения". Он говорит: "Да-а, да-а, ничего... Нет! Пожалуйста! Освободите меня от этого". Но когда он стал заниматься Скандинавией, он сам нашел эту нашу норвежку-преподавательницу, Эльвиру Рейнгвальдовну Полонскую, учил у нее норвежский и устроил ее потом на кафедру. Он был очень красивый. Мы его звали Ромео с Подковыровой (он жил на улице Подковырова). Он столько саг знал наизусть. Он был гениальный человек, гениальный лингвист. И такой же гениальный мой однокурсник Берков. Он выучил исландский язык сам и вообще знает много языков. У нас в группе были все девочки, он был единственным мальчиком в группе. И между нами была колоссальная разница.

ФЕННОСКАНДИЯ: А мастерству перевода вас кто-нибудь учил?

Л. Г. ГОРЛИНА: Специально нет, просто Марианна Петровна нас заставляла переводить художественные тексты. Помню, мы с сестрой у нее переводили стихи Бьёрнсона. Мы много говорили о литературе, Марианна Петровна пыталась нам дать почувствовать, что такое перевод, но специально никаких занятий не было. Мы с сестрой были помешаны на стихах, все время читали и сравнивали разные переводы поэзии. И с этого начался мой интерес к переводу. Я всегда очень хотела переводить.

Еще шведской литературой мы немного занимались с такой переводчицей Марией Павловной Благовещенской, она была совсем старенькой, но ее, между прочим, посадили, по-моему, в 1949 году как шпионку. Мои однокурсники рассказывали, что она держала всю камеру уголовников в своих руках, у нее никто пикнуть не смел. Так до смерти Сталина она и просидела. Она переводила со многих языков, бывала в Финляндии. Она нам больше, пожалуй, про Финляндию рассказывала.

Закончив университет, я сразу переехала в Москву, потому что я к этому моменту уже вышла замуж. И по распределению попала в Главлит. Когда мы закончили, была одна заявка из Москвы, и ее отдали мне, потому что у меня была московская прописка. Так я стала работать в Главлите, что было совершенно замечательно, потому что пока мы учились в университете, у нас не было даже норвежско-русского словаря. И когда мы читали книги, - а первая книжка, которую я прочла по-норвежски, это была "Виктория" Гамсуна - то нам приходилось выписывать незнакомые слова, и потом наша преподавательница объясняла, что они значили. Преподавала нам настоящая норвежка, которая была очень милая, но никудышная преподавательница, просто она когда-то давно вышла замуж в России. Маленький словарик появился, когда мы учились курсе на третьем. Сейчас это раритет, и по глупости этот словарь превосходит все мыслимые и немыслимые словари мира. Его составляла Миланова - она была, по-моему, женой посла, у нее не было никакого опыта составления словарей. Потом она составляла и шведский словарь, и еще какие-то - наверно, чему-нибудь научилась. Но наш словарь был невообразимым: например, там стоял род русского слова, а это норвежско-русский словарь. Но приходилось учиться и писать дипломы с этим словарем. Кроме того, у нас не было никаких книг. Но все же я где-то читала "Мистерии" Гамсуна. "Мистерии" - такая книга, что ее, по-моему, можно читать вообще без словаря. И тут, когда я попала в Главлит, - я попала в иностранный отдел, мы даже сидели отдельно от русского отдела, - в моем распоряжении были все скандинавские газеты, скандинавские журналы, скандинавские книги. Мне нужно было только одно: научиться очень быстро читать. Потому что все книги проходили очень быстро, мне надо было поставить значок открытого или закрытого фонда и слать дальше. Так я одиннадцать лет читала норвежские, датские и шведские газеты, журналы и книги. Представляете, как это было интересно по газетам день в день следить за процессом Агнара Мюкле, по поводу "Песни о красном рубине".

В общем, Главлит и стал моим университетом и школой, хотя, конечно, все это легло на основу, заложенную Стеблин-Каменским. Я ушла из Главлита на свободный заработок, когда мне дали переводить первый большой роман в 1962 году. До этого я перевела первую часть книжки "Папа, мама, восемь детей и грузовик" и "Веселого парня" Бьёрнсона, но когда мне дали в издательстве "Иностранная литература" переводить "Музыку голубого колодца", мой муж настоял, чтобы я ушла и занялась профессионально только переводом.

Мне всегда хотелось переводить, но у меня не было в Москве никаких связей. Союз обществ дружбы - там иногда устраивали какие-то вечера норвежской литературы. Ну с кем-то я познакомилась - таким образом я получила у Телятникова переводить "Веселого парня". Единственный человек, который мне очень помогал в Москве и всегда поддерживал - это Лев Львович Жданов и его мать Татьяна Львовна. Знакома я с ним была потому, что я его сменила в Главлите. И когда мне Телятников сказал переводить "Веселого парня", то мне даже негде было взять собственно книгу для перевода. И кто-то мне сказал, что она есть у Жданова. Я ему позвонила, он сказал: "Приезжай", и с тех пор мы стали друзьями. Он был очень хорошим другом. И всегда помогал мне с переводами. Татьяна Львовна работала в Норвегии в посольстве, и Лев Львович учился в норвежской школе, он очень хорошо знал норвежский, всегда помогал в сложных вопросах.

ФЕННОСКАНДИЯ: Расскажите про ваш переводческий семинар.

Л. Г. ГОРЛИНА: Должна вам сказать, что я самый бездарный преподаватель, какого только можно найти... И я видела задачей своего семинара просто поддержать в тех молодых переводчицах желание переводить. Потому что ну что можно за два часа понять про маленький кусочек... И ведь невозможно научить, как переводить, у каждого переводчика все равно свои привычки. Вот я знаю, что Валентина Петровна Мамонова с первого же варианта добивалась окончательного звучания текста, а шведский переводчик с русского Стаффан Скотт мне рассказывал, что он сначала читал оригинальный текст первый раз, второй раз, третий, пятый и только потом переводил.

ФЕННОСКАНДИЯ: А вы сами придумали этот семинар?

Л. Г. ГОРЛИНА: Нет, это был семинар от Союза писателей. Мы начали собираться в конце семидесятых годов и длилось это несколько лет. Я старалась рассказать девочкам про литературу, которая им была недоступна, пыталась их завлечь, но особенной практической помощи оказать им не могла, потому что скандинавских переводов издавали очень мало. Но все-таки мы старались, вот выпустили норвежские рассказы "Великанова купель", или Бу Карпелена, и Тарьейя Весоса они переводили по одному - по два рассказа. И когда они готовили книжки для издательства, то тут уже я с каждой из них работала индивидуально.

ФЕННОСКАНДИЯ: А кто ходил к вам на семинар?

Л. Г. ГОРЛИНА: Т. Доброницкая, Э. Бочкарева, Оля Вронская, А. Афиногенова, М. Николаева, И. Смиренская, Н. Киямова, М. Макарова, Е. Серебро и, кажется, все.

ФЕННОСКАНДИЯ: А как вы первый раз поехали в Норвегию?

Л. Г. ГОРЛИНА: Я поехала по настоянию и приглашению одной моей приятельницы-норвежки - к ней в гости. В 1968 году меня не выпустили к ней, но она все время настаивала, чтобы я повторяла свои попытки, и вот в одну из таких попыток, в 1978 году, меня пустили. Приехала я, и совершенно не понимала языка, и меня никто не понимал. Подруга моя работала, я оставалась одна, бродила по музеям, ездила куда-то и вообще дышала воздухом Осло, и никаких знакомых у меня не появилось. А моя подруга, женщина очень активная, решила, что надо меня с кем-нибудь познакомить, она позвонила Турборг Недреос, которую я переводила. Она нас охотно приняла. А в гостях у нее была в тот момент дама из издательства Aschehoug, которая предложила мне зайти в редакцию. И я пошла в Aschehoug, в Cappelen, в Tiden и даже в Gyldendal. Это было нахальство с моей стороны, потому что сказать я могла очень мало, и я просто хотела, чтобы мне рассказали про норвежские книги. Видимо, их это тронуло. Потому что вернувшись в Москву, я стала получать массу книг, каталогов, словарей, энциклопедий.

Следующий раз я поехала в Норвегию в 1980 году, и с этого раза меня перестали выпускать, потому что ко мне приехала из Парижа повидаться моя подруга-эмигрантка. Это стало известно, и меня перестали выпускать. Потом уже в начале перестройки меня выпустили на ярмарку женской литературы с писательницей Майей Ганиной, считалось, что я ее переводчица. Ну а с тех пор я стала ездить почти каждый год.

ФЕННОСКАНДИЯ: Как получилось, что ваша дочь пошла во вашим стопам?

Л. Г. ГОРЛИНА: Она закончила Литературный институт, переводила стихи даже. А шведский она учила на городских курсах. И довольно хорошо у нее получалось переводить.

ФЕННОСКАНДИЯ: В ваших переводах стихи часто переводит ваш муж, Юрий Петрович Вронский, он знает скандинавские языки или пользуется подстрочником?

Л. Г. ГОРЛИНА: Вообще-то он не знает скандинавских языков, и я ему пишу подстрочники, но если я где-то ошиблась, неточно написала, он сразу замечает, что что-то не то.

10.07.2003
Беседовала А. Поливанова

Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник:  ФЕННОСКАНДИЯ

 

Другие интервью и выступления Л,Г, Горлиной:

 

Л.Г. Горлина. Немного о Норвегии и норвежских книгах для детей

Л.Г. Горлина: Каждое утро я говорила королю «Здравствуйте»"



Важно знать о Норвегии Любовь Григорьевна Горлина. Интервью для сайта fennoscandia.ru


 

Библиотека и Норвежский Информационный Центр
Норвежский журнал Соотечественник
Общество Эдварда Грига


Любовь Григорьевна Горлина Назад Вверх 
Проект: разработан InWind Ltd.
Написать письмо
Разместить ссылку на сайт Norge.ru