Интервью C Тургримом Эггеном
 Тургрим Эгген (норв. Torgrim Eggen, род. 29 октября 1959) — норвежский писатель, журналист и музыкант. Он работал журналистом в норвежском музыкальном издании «Nye Takter», в газете Arbeiderbladet, Puls, журнале Beat и газете Dagbladet, а также редактором бесплатной газеты Natt&Dag. Кроме этого Эгген играл на бас-гитаре в норвежской группе новой волны «The Cult».
Библиография
* 1991 — «Nisser & Dverge» — сатирическое произведение, написанное в соавторстве с Herman Willis и Hans-Olav Thyvold.
* 1992 — «Gjeld» — роман.
* 1995 — «Hilal» — роман.
* 1996 — «Internett for tvilere» (руководство)
* 1997 — «Den nye Dylan» — роман.
* 1999 — «Larmen og vreden : guide til de 100 mest nødvendige rockplatene», написано в соавторстве с Sindre Kartvedt, иллюстрации Steffen Kverneland.
* 2000 — «Pynt» — роман.
* 2002 — «Duften av Havana» — история культуры сигар и сигарет, иллюстрации Rolf M. Aagaard.
* 2003 — «Trynefaktoren» — роман.
* 2004 — «Farlig godt : fortellinger om verdens beste råvarer», написанное в соавторстве с Jan Omdahl, иллюстрации Knut Bry.
* 2006 — «Hermanas» — роман.
* 2007 — «Manhattan. Historier om New York» — роман.
Тургрим Эгген: "Норвежские критики называют меня "хронистом постмодернизма". Интервью
– Тургрим, расскажите, пожалуйста, немного о себе. Насколько я знаю, "Декоратор" - это Ваша первая художественная книга, переведенная на другие языки. Вы писали и нонфикшн?
Тургрим Эгген: Да, была одна книга, ее в прошлом году издали в Дании. Называется "Аромат Гаваны". Она - про кубинские сигары. Про кубинскую историю и политику, про историю курения и всякое разное прочее. Про то, как я курю. К слову, я курю прямо сейчас — гаванские сигары, иногда могу себе это позволить.
Про себя. Я родился в Осло, в 1958 году. Мои родители — профессор литературы и социальная работница. Поскольку литература была привилегией отца, а отнюдь не моей, я за нее долго не брался. Собственно, первый роман я написал спустя год после смерти отца. До этого я учился музыке и четыре года профессионально играл рок-н-ролл. Не слишком, правда, профессионально, как выяснилось — поэтому с 1984 года я переквалифицировался в журналисты. Стал ходячей энциклопедией — писал что угодно и о чем угодно. Мой первый роман появился в 1992 году и назывался он "Долг". В нем я размышлял о моей текущей финансовой ситуации. После "Декоратора", моего четвертого романа, я умотал на юг Франции. Только что я написал еще один роман и в Норвегии он пользуется бешеной популярностью.
– Откуда у вас столь впечатляющие познания в интерьер-дизайне?
Тургрим Эгген: Главным образом, из головы. У меня есть свое видение эстетики, я интересуюсь историей культуры. Правда, дизайн проектов малого масштаба меня не особенно волнует, скорее архитектура. Но семь лет назад я предстал перед необходимостью обставить и украсить большую квартиру. Я просто сошел с ума! Весь этот минимализм и минималистская чувствительность... Я бы хотел жить в квартире, выполненной в минималистском стиле, мне кажется это прекрасным, но характер у меня для этого слишком беспорядочный. Не говоря о деньгах. Окружив себя пустотой, ты парадоксальным образом тратишь кучу денег. То, что касается остального, то я, действительно, провел целое исследование — читал и смотрел все, что хоть каким-то образом касалось Людвига Миса ван дер Роэ, работы которого я обожаю и ненавижу одновременно. Ну и смотрел я на интерьеры, размышлял над формами, образцами...
– Как бы Вы определили ценность "Декоратора" для себя лично?
Тургрим Эгген: Если Вы говорите о реальном смысле слова "ценность", то для меня "Декоратор" - вещь лишняя и необязательная. В норвежском языке слово "ценность" — очень женское, со старушечьим придыханием. Я в сердце немного буддист, то есть я хочу сказать, что мечта моя — быть свободным от всякого имущества. Но вот жестокая шутка: на прошлой неделе я освобождал свою квартиру в Осло (ту самую, минималистскую!), и видели бы Вы все это барахло! Заголовок романа, "Декоратор", я трансформировал из гексаграммы И Цзина "Убранство". Я постоянно пользовался И Цзином, чтобы хоть немного разрушить свой прямолинейный и логический мыслительный процесс. И еще, кстати говоря, постоянно вдохновлялся Брайеном Ино.
– Можно ли соотнести оппозицию функционализма и постмодернизма, которая звучит в Вашем романе, с оппозицией постмодернизма и некого "нового метода"?
Тургрим Эгген: Никогда об этом не думал. Что, интересно, за функционализм может быть в литературе? Подозреваю, что-то типа Эрнеста Хемингуэя? И наконец, выступления против постмодернизма у моего героя не обязательно являются моими собственным. Мне необходимо было сделать его пуристом, этаким фанатичным крестоносцем (в функционализме, к слову, очень много от протестантского фанатизма). Меня, вообще-то, в современной норвежской литературе называют "хронистом постмодернизма". Под этим, очевидно, имеется в виду, что мои произведения как таковые не постмодернистские, но описывающие постмодернистскую ситуацию. Это приложимо, по-моему, ко всем пяти моим романам. "Нового метода" у меня нет. Я меняю метод от книги к книге, чтобы процесс писательства продолжал доставлять удовольствие.
– Повлияли ли романы Брета Истона Эллиса на Вашу прозу? Если нет, можете ли назвать писателей, которые это сделали?
Тургрим Эгген: "Меньше, чем ноль" мне жутко не понравился, от "Американского психопата" я в восхищении. Вот, собственно, и все, что я у Эллиса читал. Он не повлиял на мою прозу, но, возможно, повлиял на выбор темы. Вероятно, без "Американского психопата" "Декоратор" бы не возник. Не знаю. Для меня вопрос заключался в следующем: "У меня есть идея, которую люди ассоциируют с Эллисом. Продолжать мне теперь работу или бросить?". Я решил продолжать, и, на мой взгляд, получилось вполне независимое произведение. Обе книги рассказывают о конце 20 века, эпохе крайнего потребительства (думаю, это должно быть интересно русским, которые вступили в игру чуть позже). Мне кажется, что проза Эллиса немного банальна. Он не владеет красивым синтаксисом, он не может быть назван мастером иронии и парадокса. Но он могуч, без сомнения.
Кто уж точно повлиял на "Декоратора", так это Элиас Канетти с его "Ослеплением". Там идет речь о синологе, который нанял домработницу, и она перевернула его дом с ног на голову. Есть и киношные влияния — в первую очередь, это Роман Полански. А в последних двух главах, самом гротескном фрагменте романа, я полускрыто отдаю дань уважения моему личному кумиру — Эдгару Аллану По. Ведь кончается роман почти как фильм ужасов.
– Ваш роман, как кажется, выдает весьма депрессивное мировосприятие. Так ли это или, следуя И Цзину, Вы воспринимаете мир как постоянную смену событий?
Тургрим Эгген: Конечно, И Цзин и постоянный круговорот. События меняются все быстрее и быстрее. И Цзин, конечно, был написан пять тысяч лет назад, и мир тогда был куда более стабильным. Социальный комментарий, который я даю в своем романе, таков: непредсказуемые изменения делают людей больными, они превращаются в кокон — прячутся в своих домишках, украшая внутренности своей культурной тюрьмы. А снаружи — только страх. Это особенно характерно для Норвегии — мы всегда были по ту сторону великих перемен в Европе, стояли в дверях, любовались всяческими красивостями и наслаждались благополучием. Время действия "Декоратора" — это конец 1999, "fin de siecle", как говорят французы. Это история о декадансе, несмотря на то, что этот декаданс очень тихий и, по большому счету, очень скучный.
– Чувствуете ли Вы себя "норвежским писателем" или такого определения в современной европейской литературе не существует?
Тургрим Эгген: Существует, конечно. Норвегия — очень маленькая страна с богатейшим культурным наследием. "Декоратор" был опубликован тем же издательством, что выпускало Ибсена и Гамсуна. И я горжусь этим. С другой стороны, в моих произведениях мало что напоминает стандартное представление о "норвежской литературе" — мрачных книгах, где люди стараются сказать настолько мало, насколько это возможно, где основную часть повествования занимает живописание природы и зимы. В "Декораторе", конечно, зима есть, но мои герои редко выходят на улицу. Как и у Ибсена, если задуматься.
– Мне кажется, у русских читателей нет адекватного представления о норвежской литературе. Среди раскрученных авторов у нас — только Эрленд Лу и Николай Фробениус. Расскажите, пожалуйста, о ситуации в современной норвежской литературе.
Тургрим Эгген: Ну, что касается Лу... Он был весьма успешен последних лет шесть-семь, его книги хорошо продавались, и среди молодежи он вроде бы сделался культовой фигурой. Но в результате он решил стать чем-то типа бюрократа от культуры, и его последний роман был для многих большим разочарованием. Сейчас о нем говорят немного.
Николай, которого я хорошо знаю лично, как писатель особым успехом никогда не пользовался, в Норвегии он больше известен как сценарист. Хотя европейская публика, особенно французская, его романы очень любит.
Самые популярные в Норвегии авторы — это Ларс С. Кристенсен, Даг Сулстад и Ингвар Амбьернсон. Не менее значителен и Ян Кьярстад. Ну и, конечно, не буду говорить, куда я зачисляю себя.
Забавно, я только что вернулся из Норвегии, где мы обсуждали, появилось ли новое социально-политическое сознание у нового поколения писателей. Что-то такое, кажется, есть. По крайней мере, мой новый роман будет мощным ударом по нынешней норвежской демократии.
Сейчас у нас много обещающих писателей. Много энергии на литературном поле. Появился новый заряд — новая любовь к сюжетному повествованию, без которого, литература, по-моему, существовать не может. Конечно, есть куча скучной, интровертной бредятины — такое всегда возникает в тихом, спокойном месте.
В Норвегии ведь ничего не происходит — поэтому я и свалил оттуда. Впрочем, на юге Франции не лучше. Думаю, я и здесь останусь недолго.
Torgrim Eggens — Официальный веб-сайт
Читать также: Тургрим Эгген
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Книжная витрина Автор: Иткин Владимир
Тургрим Эгген: "Норвежские критики называют меня "хронистом постмодернизма". Интервью
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
