Площадь Турбьёрна Эгнера
 Турбьёрн Эгнер прожил долгую счастливую жизнь в ХХ столетии. Он известен миру как норвежский детский писатель и драматург. На его книгах выросло не одно поколение норвежцев. Затем он прославился как автор пьес, мюзиклов и радиопостановок. Его уникальные книги «Люди и разбойники из Кардамона», «Кариус и Бактериус» переведены на многие языки мира.
«И со взрослыми, стоит им попасть в царство сказки, случаются чудеса», – говорил сказочник. В 1972 году Эгнер был награждён Орденом Святого Олава. Также он стал лауреатом нескольких литературных и музыкальных премий.
Утро ненавязчиво напомнило о себе робкими лучами, пробившимися в неплотности оконных занавесок. Да и не спалось. Наступало время прогулки. Эгнер любил это время. Ещё пусто на улице, сиреневая дымка ночи цеплялась за острый шпиль кирхи, флюгеры домов обывателей.
Турбьёрн Эгнер неторопливо поднимался по Hорманнсгате. Он давно знал эту улицу. Это была его улица. Он жил в красивом каменном доме, но гулять ходил по старому Кампену с древними деревянными домами. Ему хорошо думалось здесь. Турбьёрн любил старый Кампен, помнил все дома. Они были свидетелями его жизни. Эгнер считал их одушевлёнными, понимающими его мысли. Он приподнял шляпу, здороваясь со старой кирхой, стоящей на площади. Она ответила ему тихим звоном колокола.
Площадь ещё не носила имя сказочника Турбьёрна Эгнера, но всегда была рада видеть его. На углу Бюгата и Нурманнгата два старых элеганта-дома застыли в вечном споре. Они уютно закутались в ветви вековых берёз. Два приятеля-спорщика давно спорят и не могут решить, кто из них более представительный и респектабельный. Эгнер почтительно раскланялся и с ними.
– Что у нас новенького? – спрашивал Турбьёрн у белого деревянного здания местной церковной общины. Здесь проводились собрания различных религиозных общин, и здание считало себя умным и осведомлённым.
– Всё работаете? – это обращение уже к красному зданию фабрики. Здесь производили всякие-разные железные изделия, и фабрика очень гордилась своим пролетарским содержанием. Вот и сейчас она ответила Эгнеру сдержанным машинным гулом: дескать, не мешай работать! Но сказочник не обижался, а весело шагал дальше.
Так рождались сказки, так рождалась к ним музыка. Музыка звучала всюду: в ажурных макрамэ кованых решёток, кружевах берёзовых ветвей. Он слышал, как звучит музыка, сопровождающая гулкую поступь столетий уходящего века. А на смену выходили аккорды старой трубы, висящей на стене молодцеватого дома-франта. Только Эгнер мог услышать звуки трубы, и эти звуки воплотить в одной из своих сказок.
– Приветствую вас, маэстро, – на что дом надул щёки занавесок, и прозвучала волшебная музыка. Музыка уходящей ночи. Гимн начинающемуся утру.
Родившись в рабочем районе, он помнил Кристианию начала века. Помнил свою окраину, где проживали ремесленники. Из подвалов, окон первых этажей слышался перестук молотков, стрекотанье швейных машинок. Ремесленники зарабатывали себе на хлеб. Каменистая мостовая помнила перестук деревянных башмаков степенных матушек, торопящихся с утра закупить свежие продукты, которые привозили сюда окрестные крестьяне.
Он помнил всё, и стоило зажмуриться, как картинки прошлого всплывали в глазах. Кристиания напоминала ему добрую тётушку, которая трудилась на одной из улиц в кондитерской. Она была похожа на свои булочки и крендели. Такая же пышная румяная, в расшитом переднике, она выглядывала из окна и приветливо здоровалась с проходящими мимо. Ему было всё по душе в этом тихом квартале ремесленников. Зимой – снег, тихие улицы, сани, бубенчики с их переливами. Летом – сонная зелень полисадников, неспешные посиделки ремесленников вечером после трудового дня. Здесь жили приветливые, здоровые, жизнерадостные люди. Было что-то степенное, покойное, солидное в облике старого доброго города.
Эгнар помнил, как на смену Кристиании пришёл щёголь Осло. Он многое изменил в жизни горожан: каменные строения активно теснили деревянные постройки на окраину, на улицах стало тесно от автомобилей. Вместо газовых фонарей вспыхнули электрические лампочки.
Он рос вместе со своим городом. Занятия скульптурой, живописью у знаменитого Пьера Крога влияли на юного Турбьёрна. Он видел то, что не мог увидеть обыватель. Ещё в студенчестве он начал писать пьесы, делать постановки. Затем повернулся к сказке. Но к сказке не старых собирателей народных сказаний Асбьёрнсона и Му, а к сказке новой, родившейся на городских улицах Осло. Его герои уже не бегали в деревянных башмаках по улицам, поднимая пыль окраин. Не набивали запазухи яблоками. Его герои жили в новых многоэтажных каменных домах, которые заменили деревянные с их лестничными переплётами и флюгерами на каминных трубах. Бактериус и Кариес, разбойники из города Кардамона – вот они, новые герои сказок Турбьёрна.
Ему было немного грустно, что сказочные герои его детства: тролли, ниссены, хюльдры покинули города вместе с веком минувшим. Люди вспоминали о них в короткие дни рождества и Нового года. Затем сказочные герои прошлого улетали, уходили на дальние хутора и сетеры, чтобы у костров пастбищ и старых каминов возродиться в клубах утреннего тумана или вывороченной коряги.
Ниссенам не нравились многоэтажки и отсутствие каминов, дымоходов и подвалов, а на их месте появились Кариесы и Бактериусы. Но на этом сказка улиц не закончилась. Она из народной превратилась в городскую. С вполне современными героями Эгнер создаёт целые волшебные миры – такие, как лес Ёлки-на-горке и город Кардамон. В этом городе царит идиллия. Даже самые неприглядные персонажи – разбойники Еспер, Каспер и Юнатан – выглядят не такими уж странными и дурными. Они поддаются перевоспитанию. Закон Кардамона прост: «Не поступай во вред другим, будь порядочным и добрым, а в остальном делай, что хочешь!»
Потом в сказку пришла музыка, авторская песня. Герои сказок запели. Простые и незатейливые, но яркие и живые песенки зазвучали в домах Кампена, Волеринга, Рюделюкка. Услышав знакомый голос сказочника, дети бежали с улиц и рассаживались возле радиоприёмников – и слушали, слушали…
Прошёл оглушительный ночной ливень, и мостовая парила, отдавая тепло. Клубы тёплого воздуха поднимались и делали очертания домов зыбкими и воздушными. Немного фантазии – и вырисовывались контуры нового сказочного города. Пока ещё только контуры, но это будет новая сказка, значит, будет новая музыка, будет слышаться детский смех.
Сказки сопровождали Эгнера всю жизнь и приходили даже во сне. Сон. Удивительное состояние человека. Счастлив тот, у кого сны обретают явь. У Турбьёрна явь становилась сказочной.
О чём думал этот немолодой человек на одной из улиц Кампена во время утренней прогулки? Ему выпало нелёгкое призвание, призвание сочинять сказки и служить детям. Он шёл по улицё Кампена и ждал. Ждал необычного. Необычное, которое может возникнуть из ничего. Как у Андерсена. Эгнер помнил слова великого маэстро сказки: «Он находит поэзию там, где другие едва осмеливаются искать её, в предметах, которые считают некрасивыми, на чердаке, где ель лежит в обществе крыс и мышей, в мусорном ведре, куда служанка выбросила пару старых воротничков и т.д.». Это необычное называется вдохновением. Оно может придти, когда и где угодно: в комнате, на кухне, на улице. Нужно только уметь видеть и ждать. Оно обязательно придёт.
Турбьёрн Эгнер стоит на старой площади и думает. Городской сказочник, который принёс сказки через радио и книги в каждый дом Норвегии. Пусть думает. В это время рождаются сказки.
Писатель долго ходил по утренним, ещё сонным улицам Кампена, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Но время неумолимо. Пробуждалась жизнь. Отдёргивались занавески на окнах. На улицах появились люди. Обычные люди, спешащие по своим делам. Им было некогда. Они не были художниками, поэтами, писателями и не выходили пораньше в поисках того сокровенного, которое делает день не зря прожитым. Они выходили из домов, запускали автомобили и торопились, торопились…
Так уж устроен мир, что видеть что-то нестандартное, неподдающемуся обычному человеческому взгляду дано не всем. Художник прекрасно понимал, что это удел не каждого человека. Но уж если тебе выпал этот удел, то будь добр отрабатывать его так же добросовестно, как и те люди, которые сейчас спешат на свои рабочие места.
Турбьёрн, видя начавшуюся суету на основных улицах, свернул в тихие переулки Кампена. Там не стояли машины и было тихо. Оттуда ещё не ушла дрёма, и она доплетала свои сиреневые паутины снов. В такое время, между утром и днём, со взрослыми случаются чудеса, и на какой-то миг они попадают в царство сказки.
Его внимание привлёк маленький дворик. Типичный дворик Кампена, такие он помнил со времён своего детства. Огромные берёзы, немые свидетели ушедшего века, заботливо прикрыли дома своими ветками, и дворик утонул в сетке дробящихся солнечных зайчиков. Лучи солнца, как туго натянутые гитарные струны, пронзили грифы деревянных лестниц, оплетающих дома, проникали в окна. Вновь в ушах зазвучала музыка. Она звучала в этом тихом дворе неслышная для обывателей, но такая чистая и ясная для музыканта, музыка старого двора, музыка света. Художник стоял очарованный этим видением, чудным сплетением света, музыки наступающего утра. В голове рождался новый сценарий.
– Мама, а ты мне почитаешь книжку? – раздался детский голос.
Это маленькая девочка спрашивала свою маму, закрывающую замок двери. Мама и дочка собирались идти каждая по своим делам. Мама – на работу, девочка – в садик. Мама торопилась, а замок не желал закрываться.
– Мама, ты мне почитаешь книжку? – переспросила девочка у торопящейся мамы.
– Какую? – мама справилась с непослушным замком и поправила волосы.
– О какой книге ты говоришь? – переспросила она дочь, беря её за руку.
– Про мальчика. У него ещё очень смешное имя.
– Какое имя?
– Ой! Я забыла. – Девочка наморщила лобик, но… имя вылетело из её светлой головки.
– А ты вспомни, что мы читали вчера, и имя выплывет само собой, – подсказала мама.
Девочка от усердия даже попрыгала на одной ножке. Не помогло.
– Ула… – подсказала мама.
– Ула-Ула, – радостно закричала девочка. – Вспомнила! Конечно же Ула-Ула!
– А как называется книга? – задала вопрос мама.
– Книга… про шмелей что-то, – снова напряглась девочка. – И про детей.
– Дети… на… стала подсказывать мама.
– Знаю! Знаю! – снова запрыгала девочка. – Дети на Шмелиной улице.
Она забежала вперёд и для убедительности заглянула маме в лицо.
– Правильно, – улыбнулась мама. – Дети на Шмелиной улице.
– Вот здорово! – радовалась девочка.
Турбьёрн вздрогнул. Это же была его книга. Книга «Дети на Шмелиной улице». Он её давно написал. Очень давно, а она живёт. Её читают. Волнение охватило писателя. Он сглотнул комок в горле. Мама и девочка, оживлённо вспоминая события книжки, шли по улице. Турбьёрн спохватился, что стоит столбом, вызывая удивление прохожих. Он ускорил шаги и догнал весёлую пару. Они продолжали разговаривать.
– Хорошо, – сказала мама. – Ты всё запомнила. А кто написал эту книгу?
– Не знаю, – просто сказала девочка.
Она пришла в прекрасное настроение, и кто написал замечательную книгу «Дети на Шмелиной улице», её как-то не заинтересовало. Но мама решила проявить педагогический дар.
– Нет, ты привыкай запоминать и авторов, кто написал книгу, – сказала она. – В школе это тебе пригодится
– Мама, я правда не помню, – сдалась, поскучнев, девочка.
– Эту книгу написал известный норвежский писатель Турбьёрн Эгнер. – сдалась и мама. – Он написал много детских книг, сочиняет детские песенки и сам поёт их.
– Как интересно!– снова воскликнула девочка и замахала руками.
– А когда мы прочитаем «Дети на Шмелиной улице», – продолжала мама, –мы пойдём в библиотеку и возьмём другие книги, которые написал этот писатель.
– Какие? – последовал вопрос.
– Мы возьмём книгу про двух вредных существ Кариуса и Бактериуса, –сказала мама. – Они живут в зубах и разрушают их, если их не выгнать.
– А как их выгнать? – удивилась девочка.
– Очень просто: нужно чисть зубы. Обязательно два раза в день, – строго сказала мама и посмотрела на дочку. Та заметно поскучнела. Реакция девочки развеселила Эгнера. Ему ли, отцу четырёх детей, не знать проблемы чистки зубов у детей!
А мама рассказывала девочке, что ей читала эту книгу её мама, когда она была маленькой девочкой.
– Как я? – спросила дочка.
– Как ты, конечно, – подтвердила мама.
– А твоя мама – это моя бабушка, – уточнила девочка на всякий случай. Мама согласно кивнула головой. Эгнер шёл сзади и думал. О чём думал в этот миг этот уже поживший на белом свете человек, оставивший миру в наследство сказки, постановки, музыкальные пьески? Он любил детей и служил им. И люди его помнили. Что может быть дороже для писателя, как память, любовь к его творчеству?
– Мама, мама! А где живёт этот писатель? – задёргала за руки мамы девочка. Мама отвлеклась от воспоминаний, когда она была маленькой девочкой, и очень просто сказала:
– Как где? На соседней улице.
Девочка удивлённо смотрела на неё. Как! Так просто! Писатель живёт на соседней улице? Мудрая мама поняла, что творится сейчас в голове у ребёнка.
Она посмотрела на часы и на девочку и сказала, что если они пойдут быстрее, то пройдут по улице, где стоит дом писателя, и, может быть, с ним встретятся. Она слышала, что Кампен – любимое место прогулок известного сказочника, и он часто гуляет утром. Девочка взяла маму за руку, и они быстро пошли.
Турбьёрну Эгнеру очень хотелось окликнуть их, поговорить с ними, но он знал, что тогда разрушится сказка, в которой сейчас очутилась девочка.
«Пусть дольше верит в чудеса», – решил сказочник. Он окончательно пришёл в отличное расположение духа и бодро пошёл на свою Норманнгате завтракать.
Читать также: к.ф.н. А.А.Сельницин - Турбьёрн Эгнер
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Журнал Соотечественник № 18 Автор: Виктор Гришин
Виктор Гришин - Площадь Турбьёрна Эгнера Виктор Гришин - Площадь Турбьёрна Эгнера
| 
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
