Norway | Норвегия
Вся Норвегия на русском/Литература Норвегии/Норвежские авторы/О Юхане Боргене/
Сегодня:
Сделать стартовойСделать стартовой Поставить закладкуПоставить закладку  Поиск по сайтуПоиск по сайту  Карта сайтаКарта сайта Наши баннерыНаши баннеры Обратная связьОбратная связь
Новости из Норвегии
О Норвегии
История Норвегии
Культура Норвегии
Mузыка Норвегии
Спорт Норвегии
Литература Норвегии
Кинематограф Норвегии
События и юбилеи
Человек месяца
Календарь
СМИ Норвегии
Города Норвегии
Губерния Акерсхус
Норвегия для туристов
Карта Норвегии
Бюро переводов
Обучение и образование
Работа в Норвегии
Поиск по сайту
Каталог ссылок
Авторы и публикации
Обратная связь
Норвежский форум

рекомендуем посетить:



на правах рекламы:





Норвежские авторы Статьи о литературеЛитературные события
Норвежская классикаО писателях НорвегииСлово переводчика
Поэзия НорвегииЛитература Норвегии: краткая историяКниги и переводная литература
Норвежские сказкиГамсун-2009 

О Юхане Боргене

Художник слова, литературный критик, теоретик искусства

(предисловие Элеоноры Панкратовой к сборнику "Слова, живущие во времени")

 

Юхан Борген (1902-1979) принадлежит к числу тех выдающихся писателей и деятелей культуры XX века, имя которых известно не только на родине, но и далеко за ее пределами. Норвегия страна маленькая в масштабах географических, но отнюдь не литературных и культурных. Имя Боргена стоит в одном ряду с именами тех, кто прославил норвежское искусство и внес вклад в европейскую и мировую культуру. Оно стоит в одном ряду с именами Хенрика Ибсена, Эдварда Грига, Эдварда Мунка, Кнута Гамсуна, Нурдаля Грига. "Человек, которому было дело до всех и до всего, художник, который светил для всего человечества и для каждого человека в отдельности" — так сказал о Юхане Боргене и его деятельности выдающийся исследователь культуры и искусства Ролф Стенерсен 1.

В своем творчестве Борген глубоко и полно отразил жизнь Норвегии этого столетия, норвежский национальный характер, мужественный и независимый, о котором Фритьоф Нансен, воплотивший в глазах всего мира лучшие его свойства, сказал: "Характер формируется среди дикой природы, в тишине леса, там вырабатывается самостоятельность, способность полагаться на самого себя, не зависеть от других и умение при всех обстоятельствах заботиться о себе самому" 2.

1 Stеnersen Rolf. Akjer, kunst, kunstnere. Oslo, 1970.

2 Цит. по кн.: Шеклтон Э. Фритьоф Нансен исследователь. М., Прогресс, 1986, с. 10.

 

В то же время Юхану Боргену, как никому другому, претила всякая национальная ограниченность и замкнутость, мнимая непричастность "мирного островка" Скандинавии океану бурь, бушующих на земном шаре, как порой это представляется какому-нибудь сытому обывателю на севере Европы. Писатель живо откликался на все веяния времени, его волновали судьбы человечества и судьба отдельного человека в наш тревожный век, такие сложные и извилистые порой пути современного искусства, судьба творческой личности, ее исканий, роль литературы и печатного слова в формировании человека.

Свою задачу Борген видел в том, чтобы "зафиксировать неблагополучие в мире, сделать нас способными бороться со всем неразумным в нем" 1, в то время как многим литераторам на Востоке и на Западе грозила творческая гибель в связи с тем, что они, по выражению писателя, "заигрывают с комиксами", то есть создают в коммерческих целях низкопробную литературную продукцию.

Борген был одним из тех, кого очень тревожила грозящая современному человеку бездуховность, он рано заметил ее симптомы.

В век кино, телевидения, массовых средств информации Борген стремится подчеркнуть непреходящую роль книги в духовной жизни человека. Книга для Боргена — нечто священное. Он говорит о своих постоянных мечтах о новой книге "среди белого тумана пресыщенности". Непрочитанная книга это чудо, волнующая тайна, которая ждет своего открытия. "Может быть, это новый друг, а может быть, только мимолетный знакомый. Еще мгновение и что-то произойдет. Книга доверительно прошепчет нам первую реплику. И тогда что-то произойдет и с нами..." 2

1 "Borgen om buker". Oslo, 1977, bd. I, s. 12.

2 Ibid., bd. II, s. 274.

 

Книга должна быть не только читабельной, но и стимулирующей, вдохновляющей. Чтение книги в понимании Боргена это всегда непосредственное общение, разговор автора и читателя. Борген никогда не верил, в противоположность некоторым своим коллегам, в самоценность слов самих по себе, якобы конструирующих "самодовлеющую" реальность.

Литературное наследие Юхана Боргена (1902—1979) поистине велико. Помимо значительного числа романов, пьес, сборников новелл, им было написано огромное количество статей, посвященных литературе, искусству, явлениям общественной жизни.

Но главное, безусловно, не в количестве и даже не в широком знакомстве писателя с явлениями европейской и мировой духовной жизни. Главным является органически присущая писателю способность держать в поле зрения все наиболее значительные события нашего времени, остро чувствовать его тенденции, вбирая в себя самые разнообразные импульсы, реагируя на малейшие изменения в духовном климате эпохи, что нашло отражение как в художественном творчестве писателя, так и в статьях о литературе и искусстве.

Боргена называли "страстным читателем" и критиком, в течение половины столетия осуществлявшим свою просветительскую миссию, смысл которой он видел в том, чтобы "пробуждать в Норвегии все больший интерес к явлениям европейской и мировой литературы, чтобы превратить норвежца из самодовольного и поглощенного собой провинциала в человека с большой буквы" 1.

1 "Borgen om boker", bd. II, s. 214.

 

Демократические черты в мировоззрении писателя-гуманиста Юхана Боргена формировались еще в 30-е годы, когда Юхан Борген молодой журналист, сотрудничал в левой радикальной газете "Дагбладет". Он был одним из тех, кто рано почувствовал угрозу надвигающегося фашизма и принципиально оценил то неисчислимое зло, которое он нес народам Европы. Для Боргена была совершенно очевидна подоплека и провокационная сущность акции поджога рейхстага, осуществленной нацистами. Борген был одним из тех, кто громогласно осудил позицию в "деле Осецкого" Кнута Гамсуна своего кумира в плане эстетическом. Отношение к делу немецкого публициста-антифашиста Карла Осецкого было в свое время пробным камнем политических симпатий каждого. Прогрессивная общественность всего мира, включая таких деятелей культуры, как Ромен Роллан, Анри Барбюс, выразила свой решительный протест против действий гитлеровских властей, бросивших Осецкого в концентрационный лагерь. Вместе с такими прогрессивными норвежскими писателями, как Нурдаль Григ, Сигрид Унсет, Хельге Крог, Борген активно участвовал в борьбе за освобождение Осецкого.

Помимо "Дагбладет", Борген сотрудничал и в других изданиях, ранее, в 1928—1930 годы, в газете "Моргенбладет", хотя ее "умеренный" дух оказался для него неприемлемым. После освобождения Борген был норвежским пресс-атташе в Копенгагене, в послевоенные годы он принимал активное участие в деятельности коммунистических изданий "Ориентиринг" и "Фрихетен", явился основателем коммунистического издательства "Фалькен". В 5060-е годы был редактором одного из ведущих литературных и общественно-политических журналов "Виндует".

Где бы ни сотрудничал Юхан Борген, везде проявилась его легендарная работоспособность, увлеченность своим делом, страстная, принципиальная, активная гражданская позиция, снискавшая ему репутацию бунтаря, в связи с чем некоторые представители официальных кругов и по сей день с прохладцей относятся к имени своего соотечественника всемирно известного писателя.

Сам Борген так говорил о журналистской деятельности: "Художники слова, отдающие дань журналистике, довольно-таки неодинаково оценивают эту сторону своей деятельности. Бывает, что и несколько пренебрежительно. Но почему, собственно говоря? Лично мне занятия журналистикой всегда доставляли радость и оттого еще, что кому-то они приносили пользу. Польза, раздражение, несогласие, неудовольствие — в сущности, все едино. Хорошо сделанная литературная статья или эссе создает более ощутимый контакт с читателем, чем книга" (с. 78 наст. изд.).

Несомненна роль журналистики в оттачивании писательского мастерства, кроме того, знакомство с газетной средой явилось для Боргена проникновением в одну из важных сторон общественной жизни и послужило пищей для размышлений, в частности, о роли современных массовых средств информации в жизни человека. Кроме того, сатира на нравы буржуазной прессы, как и на буржуазные мифы, создаваемые радио и телевидением, одна из важных тем в творчестве писателя. С ней мы встречаемся и в новеллистике Боргена разных лет ("Кто есть кто", "Письмо от умершего друга") 1, и в первом крупном его романе "Лета нет", и в драмах ("Аквариум"), и в романах 70-х годов "Шаблоны", "Моя рука, мой желудок".

1 См.: Борген Юхан. Избранные новеллы. М., Радуга, 1984.

 

В первые месяцы оккупации Борген продолжал печатать в газете "Дагбладет" свои сатирические заметки, подписанные Мумле — Гусиное Яйцо. Этот фольклорный персонаж, смешной, непоседливый человечек, названный американским критиком Рэнди Берн "Северным Пантагрюэлем", определял стиль юморесок, написанных Боргеном, живых, остроумных, очень актуальных.

Если в тревожное предвоенное время в очерках Боргена нашли непосредственное отражение такие важные политические события, как присуждение Нобелевской премии мира Карлу Осецкому, закулисные махинации, связанные с продажей оружия фашистской Германии, нюрнбергское заявление Гитлера о "дружественных намерениях" немцев в Чехословакии, вторжение Германии в Польшу, то очерки периода оккупации написаны "эзоповым" языком.

Затрагивая на первый взгляд сугубо нейтральные, незначительные темы, писатель находил возможность рассказать читателю между строк о том, что происходит в мире, и дать этому свою оценку, показать, что в стране есть силы, противостоящие врагу. Так, исполнены глубокого смысла слова о том, что "неожиданно" в Норвегию пришла зима, что географические карты стали теперь дороги и разумней карты чертить прямо на доске. "Здесь была Европа", — многозначительно говорит писатель. В одном из очерков постоянно повторяются слова "в Осло жизнь протекает нормально". Повторяются так намеренно навязчиво, что приобретают противоположный смысл. К тому же они звучат под соответствующий зловещий аккомпанемент. "Бра, бра, бра" 1 слышит народ по радио. "Кра, кра, кра", кричат вороны. "Вы еще живы?" — говорит вместо приветствия каждому из покупателей добродушная лавочница фру Юхансен постоянный персонаж Боргена. А разговор о том, что колбасу надо бы поперчить: "Мы ведь здесь среди своих соотечественников", — как многозначительно замечает покупатель, напомнит известный каждому из норвежцев случай с ненавистным предателем Квислингом, получившим по заслугам, когда на одной из улиц Осло его избили и засыпали глаза перцем. Эссе "Росток", в котором "крохотное растение становится как бы символом надежды о надежде", вселял в людей веру в наступление лучших времен. Вскоре газета "Дагбладет", в которой сотрудничал Борген, была запрещена, а сам писатель, выполнявший к тому же непосредственные поручения руководителей Сопротивления, вместе с другими своими соратниками арестован и заключен в концлагерь Грини. Через полгода гитлеровцы выпустили писателя на свободу, вероятно, с провокационной целью.

1 Bra хорошо (норв.).

 

Зная, что новый арест неминуем, он был вынужден бежать в Швецию, где продолжал борьбу. В Швеции Борген поддерживал тесную связь с норвежским движением Сопротивления. Он был одним из тех, кто непосредственно встречал беженцев из Норвегии и Финляндии, стоя в морозные ночи у пограничной полосы. Борген занимался изданием нелегальных стихов Нурдаля Грига и переправлял их в оккупированную Норвегию.

В Швеции была издана книга "Дни в Грини". Она тайно писалась в самом лагере (1941—1942) и представляет собой своеобразную стенограмму его жизни. Причем цель Боргена — не столько запечатлеть ужасы заключения, ставшие печально известными всему миру из множества аналогичных свидетельств, сколько осмыслить происшедшее с ним в неразрывной связи с событиями в стране, через свою судьбу постигнуть судьбу своего народа. В "Днях в Грини" нашла отражение атмосфера времени, дух народа угнетенного, но непокоренного, в ней звучит вера в победу и призыв к борьбе. В 1944 году под псевдонимом Хельги Линд Боргеном была написана книга "Это приносит плоды".

Перед мысленным взором писателя проходят люди, выходящие из домов и берущиеся за руки, и эти крепко сцепленные руки являют собой бесконечные цепи, способные мгновенно "сжаться в единый кулак", противостоящий агрессору. Эти руки, крепко сжимающие одна другую, представляются Боргену символом взаимопомощи, человеческого единства и братства. И если кто-нибудь гибнет в борьбе, выпадает какое-то звено в цепи, то на место его встают новые борцы и руки еще крепче сжимают друг друга. И в этом сила Отечественного фронта, движения Сопротивления — то, чего, по мнению Боргена, никогда не понять оккупантам. Эту живую цепь рук он видит как сильное, гибкое, неуловимое существо, попытки победить которое вызывают у писателя ассоциацию с эпизодом борьбы Пера Гюнта с Великой Кривой, "существом без начала и конца, которое нельзя охватить единым взором".

По словам Боргена, в описываемый период борьба вступила в "заключительную", самую свою трудную фазу, когда нужно терпение в ожидании конечных результатов тяжелой каждодневной нелегальной работы.

"Нет скепсису!" Борьба необходима. Она приносит плоды в этом основной пафос книги.

В это же время в Стокгольме вышло эссе о Нурдале Григе. Борген назвал Грига "звеном", "вехой" в национальной борьбе, употребив трудно переводимое в данном случае слово "ledd", часто употребляемое в книге "Это приносит плоды". В ней есть элемент публицистичности, но в целом это лирический очерк, поражающий своим эмоциональным накалом, в ней горечь утраты и восхищение жизнью, творчеством и героической смертью поэта. Его трагическая гибель, когда в ночь на 3 декабря 1943 года бомбардировщик, на борту которого находился 42-летний Нурдаль Григ, был сбит над Берлином, исполнена для Боргена глубокого смысла.

В первое послевоенное время прогрессивная интеллигенция Запада была исполнена оптимистических надежд, в частности большинство художников были убеждены в том, что демократическое развитие послевоенной Европы (как и всего мира) само собой приведет к разрешению основных социальных конфликтов. Важным фактором в связи с этим было письмо, составленное еще в период оккупации передовыми деятелями норвежской культуры, в основном непосредственными участниками движения Сопротивления (в их числе был и Юхан Борген), и направленное сразу же после окончания войны норвежскому правительству. "...Война принесла неисчислимые разрушения, а теперь, в дни мира, мы преисполнены надежды, видим предпосылки для нового" 1, — говорилось в начале письма. Теперь, когда было покончено с нацистской чумой, представители передовой интеллигенции обратились к правительству с требованием преобразований в области культуры, которые они неразрывно связывали с социальными преобразованиями. В письме содержался ряд конкретных предложений, которые должны были стать первыми шагами на пути построения нового демократического общества, общества тех людей, для кого главное — моральные и духовные ценности, а не меркантильные интересы. Это письмо, опубликованное во многих норвежских органах печати и встретившее одобрение среди разных слоев населения, не получило никакого отклика у правительства и было предано забвению. Этим демократическим ожиданиям не суждено было сбыться. Известный датский писатель Х. К. Браннер, духовно близкий Боргену, писал: «"Лето победы 1945 года" должны ли мы вспоминать его с радостью или с печалью?

1 Var kultur fremtid (et brev til den norske regjering). Oslo, 1945. Цит. по рукописи, находящейся в библиотеке университета в Осло.

 

Мы строили различные планы, мы фантазировали и праздновали, пока мимоходом не выплыло новое имя, новая дата — Хиросима, 6 августа. И вскоре после этого кончилось праздничное лето. Победа обернулась поражением, мир породил новую войну, и свобода стала ничего не значащим словом» 1.

Юхан Борген всегда боролся за мир, считая эту борьбу своим кровным, личным делом. Он был убежден, что мир — "это не просто отсутствие войны". Мир должен быть надежным, прочным, и поэтому за него нужно неустанно бороться. Отвечая на вопрос корреспондента газеты "Фрихетен" по поводу своего присутствия на встрече пяти великих держав в Берлине, писатель заявил: "Вы спрашиваете, каковы мотивы моего присутствия на встрече пяти великих держав, созванной по инициативе Всемирного Совета Мира. Эти мотивы ясны как солнечный день. Данная инициатива в настоящий момент является единственной, предпринятой в деле борьбы за мир... Деле первостепенной важности для всего человечества" 2.

1 В кн.: Johan Borgen. 19021962. Oslo. 1962, s.16.

2 Friheten", 21 mai, 1951.

 

В 1947 году в составе первой норвежской делегации деятелей культуры Юхан Борген посетил Советский Союз. В делегацию входили представители общества дружбы "Норвегия — СССР" — журналисты, композитор, архитектор и др. Итогом этой поездки стала книга "Из Ленинграда в Армению", в которой Борген, как и каждый из участников поездки, явился автором одной из глав. Глава, написанная Боргеном, называется "Они такие".

В описании обстановки в нашей стране, залечивающей тяжелые раны войны, для Боргена характерна объективность и доброжелательность. С иронией и горечью пишет он о представителях буржуазной прессы, не желающих видеть достижения Страны Советов, не способных оценить ее гостеприимство. Писателя поразило чувство коллективизма советских людей, их преданность своей родине, своему делу: "Главное впечатление от поездки — это дружелюбные, открытые люди и неисчерпаемые, хотя еще не до конца реализованные возможности страны, тяжелые потери, следы страданий и разрушений, бодрость воли, своеобразное ожесточенное упорство в решении задач..."

Огромный интерес питал Борген к русской литературе, ему были хорошо известны не только имена Достоевского, Толстого и Пушкина, но и Белинского, Гоголя, Некрасова, Тургенева, творчество которых, по мнению писателя, "многое говорит западному читателю и сегодня". С особой теплотой Борген всегда отзывался о Чехове. Он отмечал тонкий лиризм, особый настрой (stemning) его произведений и в то же время всегда подчеркивал реалистическую основу его творчества, называя описанное им "повествованием о социальной несправедливости и человеческом унижении". Борген считал, что Чехову свойствен тот яркий талант рассказчика, которым может обладать только подлинно великий писатель, и в основе которого лежит "бессмертный дар повествования, присущий русским как никому другому, который живет в народе и оттачивается писателем в соответствии со своими задачами..." (с. 174). Осознавая, что тайна писательского обаяния никогда не постижима до конца, Борген все же пытается подробно проследить своим профессиональным писательским оком пружину действия, структуру рассказов Чехова, при этом никогда не упуская из виду читательское восприятие. Наблюдения Боргена столь тонки, убедительны, а где-то, может быть, и неожиданны, что не могут не обогатить наше восприятие Чехова. В повести Горького "Детство" Боргена поразил протест против культа страдания, стремление великого русского писателя, испытавшего "свинцовые мерзости русской жизни", к борьбе за счастье человека. По мнению Боргена, "вероятно, не существует никакой другой русской книги, явившейся более убедительным свидетельством необходимости революции в России". Великим называл Борген Шолохова, а его роман "Поднятая целина" — повествованием о "необыкновенных людях" в восприятии западного читателя, триумфом писателя, художника, сохраняющего верность традициям русской классической литературы. Как о незнаемом волнующем мире говорил Борген о произведениях Бабеля, Булгакова, Пастернака, Паустовского...

Бережно, с чувством уважения, при всей остроте своего ума и ироничности, относился Борген к своим предшественникам и современникам, собратьям по перу. Он в полной мере ценил творчество Юхана Фалькбергета, носителя эпической традиции в норвежской литературе, которого он называл "гениальным" романистом, строившим свои произведения в соответствии со своеобразной "техникой кинематографичности". Многие обращались к его творчеству в годы войны. Его героиня, возчица руды Ан-Магритт, воплощала дух непокоренного народа, идею свободы.

Борген всегда умел по-новому взглянуть на устоявшиеся хрестоматийные явления. Так, например, он говорит устами современного обывателя, из тех, кто на каждом углу твердит, что у него есть машина: "Ох, уж этот барон Хольберг... не совал бы нос в наши сегодняшние дела". Таким образом, творчество этого выдающегося просветителя-классика, оказывается, может вызывать не только привычное почтение и скуку, оно способно задеть и возмутить нашего современника (а способность вызвать живые чувства, реакцию — важнейший критерий для Боргена). Он восхищался творчеством Хемингуэя и его личностью, много писал о нем, выступал по радио, стремясь разоблачить представление, созданное буржуазной прессой. В Хемингуэе Боргена привлекала активная жизненная позиция, страстная любовь к жизни, обостренное восприятие ее, а не "пустозвонство человека, который думал кулаками" 1 и якобы в своем безудержном пессимизме искал смерти. Развенчивает Борген и другой миф — о "папе Хэме", супермене, ведущем шикарный образ жизни. Писатель говорит, что никогда не поверит в образ отца семейства в парадной гостиной. Для него американский писатель — благородная личность, истинный художник, легко ранимый, испытывающий муки творчества, мастер-стилист, "сумевший выявить присущую словам символику, не используя при этом очевидных символов".

1 "Borgen om boker", bd. II. s. 26.

 

В послевоенные годы многие представители европейской интеллигенции зачитывались произведениями Жана Поля Сартра и Альбера Камю, спорили об экзистенциализме. Для художников-экзистенциалистов часто независимо от их собственных гуманистических устремлений важен акт свободного выбора сам по себе, каковы бы ни были его реальные жизненные последствия. Для Боргена же важно чувство ответственности героя за свои поступки, и потому он недвусмысленно заявляет, что бывает "свобода героя и свобода труса", последнюю он не приемлет. Потому он не приемлет и героя Сартра Матье Делярю из "Дорог свободы", который, "подобно садовнику, лелеющему редчайшие растения в парнике с искусственным освещением, старательно оберегает свою бесценную свободу".

Вдохновенные статьи написаны Боргеном о творчестве Ремарка и Бёлля. Ведь они — представители той плеяды писателей, которые "осознали вину Германии и сделали из этого правильные выводы". Писатель отмечает страстную ненависть к войне, "идиотизм и ужасы которой не нуждаются в преувеличении", чтобы заставить читателя ненавидеть их. Роман Ремарка "На Западном фронте без перемен" он называет "страшным в своей простоте и сдержанности", "выходящим за рамки своего непосредственного предмета". Он предостерегает против возрождения фашизма, которому, по словам Боргена, содействовало "братство" мирового капитала.

Основой писательского мастерства Борген считал во многом дар повествования, умение постоянно вести беседу с читателем, общаться с ним. Сам Борген был прекрасным рассказчиком и собеседником, всегда находившим контакт со своими слушателями. Он много лет регулярно выступал по радио, радуясь тому, что его слушают в рыбацких поселках и отдаленных хуторах, куда еще не пришло телевидение. "Театр одного актера самого высокого класса", "он буквально завораживает, гипнотизирует публику", "как много значит он для нас, молодежи" так восторженно отзывались современники о выступлениях Боргена.

Он верил в то, что слова, мысли, высказанные писателем, могут "изменить людей и мир, в котором они живут" 1. Юхан Борген много писал о словах, о роли слова, о том, как мучительно порой может не хватать слов, о том, что слова стираются и гибнут, о том, что зрительный, экранный образ старается вытеснить слово. О том, что "злоупотребление словом и искажение его природы ведет к девальвации", а значит, и к утрате тех высоких понятий, которые эти слова означают. О пустословии и пустозвонстве. О попытках малоодаренных литераторов сделать из слов то, чем они не являются, и о стремлении "истинных талантов использовать слово во всей полноте его ритмических, смысловых и колористических возможностей" (с. 77 наст. издания).

1 "Borgen om boker", bd. II, s. 5.

 

Сам Борген был признанным стилистом, подлинным мастером слова. Произведения Юхана Боргена, его статьи способны принести глубокое духовное наслаждение, но они требуют внимательного, вдумчивого чтения. Их большое своеобразие и стилистическая изощренность, колкая ирония связаны с тем, что писатель говорит порой о том, что трудно поддается словесному выражению. Он много писал о той заповедной области, которую принято называть психологией творчества. Он пытается запечатлеть сам процесс художественного мышления, рождения творческого образа. Основную роль он отводит воображению, или творческой фантазии, которая всегда основана на опыте, наблюдении, которая отнюдь "не парит, как кажется некоторым, в безвоздушном пространстве". Борген говорит о том, как, подобно распускающейся почке, зреет замысел, о том, что такое момент поэтического вдохновения или "озарения", о том, что цель художника "человека, охваченного неуемной тягой к познанию соответствия сущности вещей и их формы" — запечатлеть действительность в более ярких истинных картинах, с тем чтобы "активизировать человека, стимулировать его способности и фантазию и тем самым сделать более полноценной дарованную ему жизнь" (с. 117). При этом фантазия, воображение, согласно мнению Боргена, имеют в человеческой жизни и более общий смысл. Он был убежден, что воображение — это неотъемлемая часть бытия человека, его духовной жизни. Согласно мысли Боргена, люди, утратившие воображение, — это чиновники, бюрократы, самодовольные, уверенные в собственной непогрешимости, на словах ратующие за общее благо, а на деле не способные видеть за бумагами и циркулярами живого человека и его страдания. Удивительно при этом, как созвучны рассуждениям Боргена мысли К. Паустовского, которого Борген считал одним из самых замечательных русских советских писателей, а стиль его называл "поэтическим реализмом". "Человеческая мысль без воображения бесплодна, равно как и бесплодно воображение, оторванное от действительности... Но есть одна мысль, которую даже наше могучее воображение не может себе представить. Это исчезновение воображения и, значит, всего, что им вызвано к жизни. Если исчезнет воображение, то человек перестанет быть человеком.

Воображение — великий дар природы. Оно заложено в натуре человека" 1.

1 Паустовский К. Г. Собр. соч. в 9-ти томах. М., Художественная литература, т. 3, с.284.

 

Воображение творческое, или фантазия, являлось для Боргена также и критерием подлинно художественного реалистического произведения. Он не признавал авангардистского буквалистского "реализма", захватившего некоторых норвежских писателей, и, отвечая на упреки литераторов младшего поколения в неточности изображения поселка Конгсхавен-Бад в его знаменитой трилогии о Вилфреде Сагене, терпеливо разъяснял, что он писал художественное произведение, а не историю географического пункта. "Я по-прежнему убежден, что вымысел, а не случайные факты реальной жизни создает в литературе истинную художественную реальность", сказал Борген в одном из своих последних интервью (см. с. 109). С другой стороны, Боргену было чуждо догматическое восприятие реализма, он спорил с теми, кто навешивал на писателей "ярлыки" и тем самым обеднял их художественную сущность или предъявлял к художнику требование ограничить свои художественные средства раз и навсегда определенным арсеналом. Художественный образ, художественное обобщение Борген противопоставляет как авангардистской фотографичности, так и голому вульгарно-социологическому догматизму. Надо при этом иметь в виду, что терминология писателя нередко отличается от принятой у нас, так иногда термин "лирический" стоит там, где мы употребили бы "романтический"; "абстрактный" порой означает обобщенный, отвлеченный от жизненного материала, а под абсурдным понимается парадоксальное ("абсурдистской" с этой точки зрения называет Борген норвежскую сказку "Как заяц женился" и пьесу Чехова "Юбилей"). "Писатель не может пренебрегать ничем, что расширяет его видение мира, конечно, если он мастер, а не ремесленник, если он создатель ценностей, а не обыватель, настойчиво высасывающий благополучие из жизни, как жуют американскую жевательную резинку" 1. Эти слова, сказанные Паустовским около трех десятилетий назад, звучат удивительно актуально и в полной мере могут быть отнесены к Юхану Боргену. Борген ненавидел обывателя, сидящего у телевизора и обжирающегося, глядя на экран, где показывают умирающих от голода детей на Африканском континенте. Его видение мира было поистине широко. Он всерьез интересовался театром, и не только как драматург, но и как режиссер и постановщик. Он восхищался драматургическим мастерством и силой социального накала пьес Нурдаля Грига, экспрессивностью Федерико Гарсия Лорки, многозначностью трактовки образов у Луиджи Пиранделло, его понимание человеческой личности как неисчерпаемой стало программным для Боргена: Борген пытался понять и осмыслить "театр абсурда". Он считал, что цель драматурга — пробудить воображение, донести свою мысль до зрителя, он должен уметь делать убедительные художественные обобщения, но его образы "должны быть высвечены в пространстве". Театр ни в коем случае не должен конкурировать с кино и телевидением, он должен оставаться самим собой, сохранять свою специфику. Писатель был глубоко убежден, что независимо от всех бытующих мнений и всевозможных модных теорий любое подлинно большое искусство имеет корни в художественном творчестве народа. Искусство, оторванное от национальной традиции, мертво.

1 Паустовский К. Г. Собр. соч., т. 3, с.365.

 

Всю свою жизнь Борген вел серьезный разговор с самим собой, а главное, со своим читателем о судьбах современного искусства, о месте художника в жизни общества, о подлинных и мнимых художественных ценностях, об искренности в искусстве, об искусстве "массовом" и "элитарном".

Борген ненавидел коммерческое буржуазно-потребительское отношение к искусству, когда искусство теряет свою значимость, приноравливаясь ко вкусам сытого обывателя, становится для него просто формой времяпрепровождения, возможностью "отключиться". Вот почему так много говорит писатель о том, что искусство должно обладать большой силой воздействия, будоражить, даже шокировать, то есть, главное, будить совесть, заставить человека задуматься над окружающим, чтобы, прочитав книгу, посмотрев спектакль, увидев картину на выставке, он не смог бы жить, как жил раньше. Отсюда столь высокие требования, предъявляемые Боргеном к художнику. По мнению Боргена, художник должен быть готов "умереть за искусство", "броситься в огнедышащий кратер вулкана" 1. Что касается творческой позиции писателя, то для Боргена это не вопрос "моды" или "манеры", а взгляд на жизнь.

1 Согласно преданию, древнегреческий философ Эмпедокл бросился в кратер Этны, чтобы воссоединиться с природой, восстановить ее гармонию.

 

Художник, творческая личность для Боргена — если употреблять терминологию романтиков, которую использует и Бор-ген, — это человек, не ведающий покоя, одержимый постоянной "тоской", "томлением", "стремлением к идеалу". Подобно тому как в одном из лучших романов писателя "Голубая вершина" все его главные герои вольно или невольно стремятся к этой сияющей горной вершине, одержимы "тоской" по ней, видят в ней своеобразный символ поставленных перед собой задач, подобно идущему к горным вершинам ибсеновскому Бранду.

Борген всегда питал живой интерес к изобразительному искусству и считался его знатоком. Эль Греко, Хольбейн, Пикассо, Эдвард Мунк — вот только некоторые из любимых им имен. И здесь, как и в литературе, главным критерием для Боргена становится талант художника, умение сказать людям что-то важное. При этом Борген, быть может, чересчур безоговорочно признавал за художниками право использовать любые выразительные средства, которые, по его мнению, должны обогатить сознание, духовный мир человека. В одном из интервью Борген говорил, что кубизм, например, привел его "к более плодотворному и эмоциональному восприятию некоторых особенностей норвежского пейзажа". Пытаясь отделить зерна от плевел, Борген, говоря об условном, беспредметном в искусстве, связанном в нашем сознании с именами Кандинского, Клее, решительно отметал авторов всевозможных "курьезов", "дельцов от искусства", занятых погоней за сенсацией и популярностью и паразитирующих на художественных открытиях, сделанных мастерами. При этом Борген считал, что некоторые наивно принимают за живопись то, что носит чисто декоративный характер. В Скандинавии абстрактное искусство носило чаще всего именно такой прикладной характер.

Событием в культурной жизни Норвегии стал выход в свет в связи с открытием в 1950 году Новой ратуши в Осло эссе Боргена "Искусство в ратуше Осло", являющегося и своеобразным путеводителем по ней. Построенное в стиле национального романтизма, с использованием форм средневекового норвежского зодчества, подобно крепости на море возвышается здание на берегу Осло-фьорда и является не только общественным учреждением, но главным образом культурным центром, музеем, одним из наиболее выдающихся архитектурно-художественных комплексов в Скандинавии. Украшающие ее скульптуры, живописные полотна, фрески объединяет идея прославления жизни, красоты своей родины, труда человека. Важное место среди них занимает тема войны, оккупации, борьбы народа за свободу, а также история рабочего движения, образ Маркуса Тране, стоявшего у его истоков. С особой теплотой говорит Борген о картине "Девушка из Осло", напоминающей нам бессмертный образ Сольвейг и символизирующей родину, ее душу. "Душа ее, рожденная в лесах и омытая морем, чиста и светла"... Говоря об одном из своих любимейших художников, Рейдаре Аули, которого принято определять как художника социального направления — основу творчества Аули составляет тема труда, Борген стремится показать подлинное величие и многогранность его творчества, не укладывающегося в рамки шаблонных определений, "ярлыков". Он показывает, что этот трезвый реалист является одновременно и "поэтическим мечтателем" с долей грустного юмора, которому особенно была близка тема маленького человека, героя Чаплина.

Юхан Борген был убежден, что "цель искусства всегда прокладывать новые пути — пути мира".

XX век это век взаимодействия и взаимовлияния культур. Этот процесс важен не только для их развития и взаимообогащения. Он служит взаимопониманию народов, целям конструктивного политического диалога, служит делу мира.

Слова Боргена живут во времени и тоже служат этому великому делу.

(с) Элеонора Панкратова

Опубликовано: А.А. Сельницин (БНИЦ) с разрешения автора



Важно знать о Норвегии Юхан Борген


 

Библиотека и Норвежский Информационный Центр
Норвежский журнал Соотечественник
Общество Эдварда Грига


О Юхане Боргене Назад Вверх 
Проект: разработан InWind Ltd.
Написать письмо
Разместить ссылку на сайт Norge.ru