Становление норвежской государственности 1814-1905 гг.
 1814 год явился для норвежцев знаменательной вехой, поскольку именно в этом году статус Норвегии наконец-то определился, хотя самостоятельно государственную его часть полностью норвежцам реализовать тогда не удалось. По настоянию великих держав Норвегию должно было уступить Швеции в награду за её нейтралитет при нападении Наполеона на Россию.
Первоначально норвежцы попытались проигнорировать статьи Кильского трактата. Оценка норвежской историографией этого факта не лишена определенной пафосности: «Маленький народ, один из самых малых в нашей части света, противопоставил себя европейским сверхдержавам и создал своё собственное государство» . Датский наместник Норвегии принц Кристиан Фредерик (будущий датский король Кристиан VII) был объявлен регентом. Одним из первых его шагов стал созыв собрания нотаблей (Во Франции 14—18 вв.: представитель высшего духовенства, придворного дворянства или городских верхов — член созывавшегося королем собрания) 16.02.1814 года в местечке Айдсвол («Eidsvoll»). Спустя три дня Кристиан Фредерик призвал норвежцев принести присягу на защиту самостоятельность родины. 10 апреля 1814 года произошло еще одно ключевое событие в истории развития государственности Норвегии, состоялся первый созыв Национального собрания («Nasjonalforsamlingen»), которая 17 мая единогласно приняла ныне действующую конституцию.
Норвежские историки давно установили тот факт, что Учредительное собрание состояло в основном из датской колониальной бюрократии , потому как собственной (национальной) у норвежцев не было. Значительным было представительство духовенства, офицерского корпуса и городской буржуазии. Норвежское крестьянство, на тот момент и составляющее костяк нации, было представлено очень малым числом депутатов.
Принадлежность большинства Собрания к лицам с высшим образованием (akademikere) обусловила еще и то, какие идеи и принципы были заложены в основу норвежской Конституции. Несмотря на разгром Наполеона и начала торжества на европейском континенте (Священный Союз), датско-норвежская аристократия не осталась в стороне от модных тенденций той эпохи. В основном это были принципы конституционализма, выработанные в Великобритании и США и идеи Великой Французской революции. Идеи разделения властей, народного суверенитета получили отражение в тексте новой Конституции. Со временем они, конечно, видоизменялись и уточнялись, но их основы остались нетронутыми.
Через два дня после своего открытия, Собрание постановило образовать особый конституционный комитет в составе 15 человек (в нем не было ни одного крестьянина), который должен был учитывать поправки и замечания, предложенные другими членами Собрания. Помимо этого комитета были образованы специальные тематические комитеты, обсуждавшие отдельные части будущей Конституции: форму правления, избирательное право, принципы законодательной и судебной власти и т.д. Уже 15 апреля конституционный комитет представил список из 11 принципов будущей Конституции.
Как отмечают историки, самые жаркие споры были вызваны несколькими вопросами. Первый затрагивал форму правления. Малочисленные приверженцы республиканизма сразу же потеряли все шансы на продвижение своих взглядов. Однако монархическая форма правления также вызывала споры по определению её принципов.
Гораздо больше споров вызывали положения будущей Конституции, призванные регламентировать функционирование парламента. Очень долго депутаты не могли договориться как назвать будущий законодательный корпус. Среди вариантов были «Nasjonalforsamling» - Народное собрание; «Rigsforsamling» - Государственное собрание; «Nasjonal rådet» - Национальный совет. Наконец было одобрено предложение пастора Николаи Вергеланда, который предложил назвать парламент Stor Thing (сейчас Storting), что означало «Великое собрание».
Принц-регент Кристиан Фредерик предложил сделать парламент обыкновенным собранием представителей, состоящим из трёх отделений: представителей от духовенства, городского населения и крестьян. Примечательно, что этот проект не предусматривал создания четвертого отделения для представителей от дворянства («Riddarhus»), поскольку, как мы помним, последних в Норвегии фактически не оказалось. Кроме того этот проект, по вполне понятным причинам, наделял будущее представительство крайне незначительными полномочиями, чего нельзя было сказать о полномочиях короля. Этот проект был сразу же отвергнут. Хотя определенные следы его влияния можно видеть в попытках установить в конституции двухпалатную структуру парламента. Причем основанием именно такой структуры, по мнению авторов, должно было стать то, что верхняя палата служила бы своеобразной силой, сдерживающей излишнее законодательное рвение нижней палаты.
Такая точка зрения во многом отвечала тенденциям той эпохи. Например, такой приверженец либерализма, как Дж. С. Милль, по этому поводу писал: «Сильнее всего, по моему мнению, в пользу двух палат (и этому аргументу я придаю некоторое значение) говорит вредное влияние, оказываемое на представителя власти - единоличного и коллективного - сознанием, что всё зависит от него одного. Мне представляется очень существенным, чтобы никакое собрание людей не могло даже временно руководствоваться принципом sic volo (так хочу). Большинство при однопалатной системе, когда оно составлено из одних и тех же лиц, привыкших действовать сообща и всегда уверенных в победе, – легко становится деспотическим и высокомерным, если оно избавлено от необходимости считаться с другой установленной властью».
Другая причина разделения Стортинга на две палаты, как отмечает норвежская историография , заключалось в том, что в начале XIX в. Не существовало четкого понимания закона как источника права. Определенный вклад в эту неясность внесла, как известно, Французская революция, провозгласившая в одном из своих основополагающих актов («Декларация прав человека и гражданина 1789 г., п. 5), что закон «есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании». Однако подобная практика претворения этого постулата претерпела, как известно, полнейший крах. Это выразилось в некотором дуализме понятия закона, с которым столкнулась конституционная наука первой половины XIX в. С одной стороны, закон принимался как правовой акт, регулирующий различные стороны жизни людей, а с другой стороны закон понимался как акт, исходящий от законодательной власти, т.е. как акт парламента.
Подобный дуализм вкупе с прямым заимствованием структуры «Лагтинга» из конституции Батавской республики (Нидерланды) 1798 года и оказал влияние на разделения Стортинга на две части: Одельстинг и Лагтинг. Первое отделение – Одельстинг – призвано было, по мнению авторов проекта конституции, издавать акты по всем вопросам, отнесенным к компетенции Стортинга: регулирование таможенного дела, денежного обращения, почтовой службы и др. (см. параграф 75 современной Конституции Норвегии), а Лагтинг должен был заниматься исключительно разработкой законов, имеющих более общее юридическое значение. Конечно, в теоретическом плане это могло показаться удобным, но на практике любой, акт, издаваемый парламентов, является, да и должен был являться актом правовым, поскольку устанавливает права и обязанности для его адресатов.
Вопрос о допуске граждан к избирательным урнам на Учредительном собрании, тоже не без ожесточенных споров, был решен в пользу господствовавшей в ту эпоху по всей Европе (где существовали народные представительства) так называемой цензовой демократии. Цензовой она называется потому, что избирательные права даются только тем гражданам, которые в состоянии оплачивать меры по управлению страной, т.е. состоятельным и платящим определенную ставку налога. Надо сказать, что в 1814 году в Норвегии был установлен довольно высокий имущественный и образовательный ценз избирателей.
Последней горячо обсуждаемой темой на Айдсвольском собрании был пункт о порядке внесения в конституцию изменений.
30 апреля 1814 года конституционный комитет Учредительного собрания представил согласованный им с остальными комитетами проект будущей конституции. 4 мая Собрание приступило к обсуждению, приняв одновременно очень важное решение, существенно ускорившее его работу. Решение это состояло в отказе от дебатов по формулировкам и редактуре статей проекта основного закона. Редактурой должен был заняться особый редакционный комитет, которому поручалось стилистически обработать окончательный вариант проекта. 11 мая этот комитет приступил к работе, редакционная правка заняла ещё несколько дней, 16 мая проект Конституции был окончательно утвержден Собранием, 17 мая он был подписан принцем-регентом и всеми депутатами Собрания.
 В этот же день Кристиан Фредерик был единогласно избран норвежским королём. Самому Кристиану Фредерику тогда не повезло. Королем он оставался в течении нескольких месяцев, за что получил ироничное прозвище в норвежской историографии - «король на одно лето» . Летом того же года Швеция вторглась в Норвегию и силой принудила норвежцев признать Кильский трактат. Решение это нашло своё отражение в Мосской конвенции от 14.08.1814 года, согласно которой шведский король Карл XIII признавался королем Норвегии, а Кристиан Фредерик снова объявлялся регентом.
По смыслу этой конвенции Кристиан Фредерик фактически не обладал никакой властью, поскольку его обязали передать всю её полноту Государственному совету, что и было сделано. Регент должен был регулярно созывать в Стортинг, что и произошло уже 7 октября того же года. 20 октября, Стортинг утвердил унию со Швецией, а 4 ноября избрал королем Норвегии шведского монарха. По своему характеру это была личная уния, поскольку монарх обладал двумя коронами. Шведский Риксдаг утвердил акты Стортинга, получившие в литературе наименование «союзных условий» («unionsvilkårene»), или «ноябрьской конституции».
Государственность Норвегии, таким образом, в результате острой борьбы была подтверждена, что очень важно при помощи правовых средств, но не устранила, как показала дальнейшая практика, существенного сомнения по поводу основы норвежской государственности. Шведы всё время считали и подчеркивали, что основой союзных отношений является Кильский трактат. Вследствие этого, норвежский государственный строй получил, с их точки зрения, основание в воле шведского монарха, и, как следствие этого, они полагали себя вправе вносить в Конституцию Норвегии необходимые (выгодные для них) изменения. Норвежцы же стояли на том, что основа их государственности коренится в акте, принятом Айдсвольским собранием, следовательно, именно Стортинг обладает всей полнотой власти на территории Норвегии и правомочен уступать шведской короне только тот объем прав, который сам посчитает нужным. Выяснение этого вопроса и заняло годы союза с 1814-го по 1905-й.
Автор: Тележкина Д.Х. (По материалам Исаева М. А. «Основы конституционного строя Норвегии».)
Опубликовано БНИЦ.
Становление норвежской государственности 1814-1905 гг.
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
Конституция Норвегии 