Норвежская проблема глазами союзного командования

В планирующих органах союзных держав к Скандинавскому театру относились с большим вниманием. Еще в апреле 1939 года представители военных штабов Великобритании и Франции отметили, что на первой стадии войны союзники смогут вести эффективные наступательные действия против Германии лишь в сфере экономики. Одно из ключевых мест в этом вопросе занимал импорт шведской железной руды. В 1938 году Германия ввезла 22 млн. т. руды, из них 9,5 млн. т. — из источников, ставших недоступными с началом войны. По мнению англичанина Джона Батлера, чтобы избежать полного краха промышленности Германия должна была в первый год войны ввести из Швеции не менее 9 млн. т., то есть 750 тыс. т. в месяц. Летом руда вывозилась через шведский порт Лулео на берегу Ботнического залива. При этом немцам приходилось мало заботиться о безопасности перевозок, поскольку Балтика была надежно защищена от проникновения подводных лодок и надводных кораблей противника. Однако в зимние месяцы Ботнический залив покрывался льдом. В это время руда доставлялась в ближайший норвежский порт Нарвик, а оттуда морем шла в Германию, причем почти весь маршрут немецкие рудовозы шли фарватером в норвежских территориальных водах, спасаясь тем самым от британских кораблей и самолетов.

В Великобритании, традиционно считавшей Норвегию сферой своего влияния, вопрос о шведской железной руде был поднят уже в первые недели войны. 19 сентября 1939 года Первый лорд Адмиралтейства (морской министр) Уинстон Черчилль обратил внимание кабинета на то, что германское сухогрузы продолжают вывозить руду норвежскими территориальными водами из Нарвика. Тем же путем шли блокадопрорыватели — суда, застигнутые войной в нейтральных портах и возвращавшиеся на родину. «Примириться с наличием такого коридора значило допустить, несмотря на наше превосходство на море, чтобы под прикрытием нейтралитета весь этот грузопоток шел беспрепятственно», — говорил он.

Норвежские же источники заявляют, что основную массу шведской руды немцы вывозили из Лулео через Ботнический залив. Из Нарвика вывозилось всего около 10 %, причем основную ее часть получала Англия, а не Германия. Хотя британским рудовозам приходилось прокладывать маршрут в открытом море, в норвежских водах за первые полгода войны германскими подводными лодками были потоплены два британских («Томас Уолтон», «Дэптфорд» ) и одно греческое («Гарофелия» ) суда. Под предлогом борьбы с вражескими субмаринами союзники выдвигали норвежцам требование минировать свои территориальные воды. О создании собственного глобального минного заграждения, подобного знаменитому «Северному барражу» времен Первой Мировой уже не помышляли, помня о его весьма низкой эффективности. Зато на свет появлялись другие дорогостоящие, зачастую фантастические, идеи. Взять хотя бы план «Катерин», согласно которому старые британские линкоры типа «R» должны были, после соответствующего переоборудования, прорваться через Скагеррак и Каттегат в Балтийское море и разрушить инфраструктуру северогерманского побережья. Существовали даже планы минирования подходов к Лулео и проникновения британских подводных лодок в Балтийское море. 27 ноября британский премьер Чемберлен обратился к Первому лорду Адмиралтейства с прямой просьбой составить план постановки минных заграждений в «норвежском коридоре».

В течение осени-зимы 1939–1940 года Великобритания осуществила ряд акций, компрометирующих нейтралитет Норвегии. На страну оказывался политический нажим с целью получения значительной доли ее торгового тоннажа, ей пытались навязать односторонне выгодный торговый договор, предъявляли требования, которые невозможно было выполнить, не отходя от общепринятых норм нейтралитета. В самом начале войны — 5 сентября — британское правительство опубликовало обширный список товаров, которые оно квалифицировало как военную контрабанду. Принятие этого списка приводило к тому, что значительная часть норвежского экспорта в Германию оказалась под запретом, а внешняя торговля страны попадала под английский контроль. Разумеется, норвежское правительство было вынуждено уклониться от выполнения требований Уайтхолла.

Несомненным предметом вожделения обеих сторон являлся торговый флот Норвегии. На 1 сентября 1939 года в его составе насчитывалось 1300 пароходов (тоннажем 1 784 331 брт) и 682 теплохода (2 986 367 брт), то есть всего 1982 судна суммарным тоннажем более 4,75 млн. брт. Норвегия занимала четвертое место в мире по количеству и вместимости судов, уступая только таким странам, как Великобритания (суммарный торговый тоннаж 21 млн. брт), Соединенные Штаты (9,4 млн. брт) и Япония (5,6 млн. брт). Тоннаж германского торгового флота составлял всего 4,3 млн. брт. Важной особенностью норвежского торгового флота был высокий процент танкеров: 265 судов общим тоннажем 1 904 360 брт. Для сравнения, суммарный тоннаж британских танкеров составлял около 2,9 млн. брт, американских — 2,8 млн. брт. Согласно выдвинутому в начале 30-х годов лозунгу «For Speed and Service», торговый флот Норвегии оснащался самыми современными, быстроходными и надежными судами.

Британское руководство прилагало все усилия, чтобы использовать как можно большую часть норвежского торгового флота в своих интересах и не допустить его использование немцами. 11 ноября 1939 года было подписано англо-норвежское соглашение, согласно которому Великобритания до конца февраля следующего года должна была зафрахтовать 150 норвежских танкеров (1,5 млн. брт) по фиксированным ставкам. Кроме того, до конца марта 1940 года Норвегия обязалась предоставить Англии 200 тыс. брт трамповых судов в дополнение к 500 тыс. брт, уже зафрахтованных для перевозки британских грузов. В целом это означало передачу в распоряжение союзников почти половины торгового тоннажа Норвегии.

Тем временем Скандинавия превратилась в театр военных действий. 30 ноября 1939 года началась советско-финляндская война. Порт Нарвик приобретал стратегическое значение как путь, по которому шла англо-французская военная помощь Финляндии. Разумеется, использование Нарвика затрагивало нейтралитет Норвегии и Швеции, которым союзники предъявили требование свободного пропуска людей и поставок. Одновременно появились планы вооруженного проникновения в эти страны.

На одном из приемов с участием журналистов Скандинавских стран Черчилль, будто бы мимоходом, сказал: «Иногда можно и пожелать, чтобы северные страны оказались на противоположной стороне, и тогда можно было захватить нужные стратегические пункты». «Складывается впечатление, — писал об этом событии будущий Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли, — что Черчилль выступил со своим заявлением с явным намерением сделать так, чтобы оно дошло до ушей немцев».

В докладе Комитета начальников штабов от 31 декабря 1939 г. содержались рекомендации о высадке в Скандинавии. Вопрос об этом был в принципе решен к середине января, и 41-я и 44-я английские территориальные дивизии, предназначавшиеся для переброски во Францию, оставались в Англии и готовились к военным действиям в Норвегии, а эксперты изучали проблему высадки в Петсамо, Мурманске или Нарвике.

2–3 января 1940 года проходило заседание Военного кабинета Великобритании, полностью посвященное обсуждению вопроса возможной интервенции в северной части Скандинавии, Южной Норвегии и Южной Швеции. Железная руда по-прежнему считалась наиболее уязвимым местом германской экономики. В решении заседания было зафиксировано: «Хотя влияние прекращения доставки шведской руды в Германию будет постепенным и приведет к краху германскую промышленность лишь по истечении длительного времени, все же в конечном счете оно будет иметь решающее значение». В конечном итоге был принят план высадки в Нарвике, на котором настаивал Черчилль. Вопрос, что предпринять, если Норвегия и Швеция откажутся, по его словам, «даже не поднимался». Достаточно привести один пример: 6 января министр иностранных дел Англии заявил норвежскому послу, что английский флот с целью не допустить использования норвежских вод немецкими торговыми судами намерен произвести минирование фарватеров. Осло и Стокгольм заявили протест, и акция была отложена. Тем не менее, это дало министру иностранных дел Норвегии Х. Коту право сказать, что «я не могу отделаться от подозрения, что английское правительство поставило своей целью втянуть нас в войну».

В ответ на слухи о готовящемся вторжении англичан в Норвегию, норвежский король Хокон VII 7 января 1940 года направил королю Великобритании Георгу VI телеграмму, где просил этого не делать, ибо подобная акция нарушит нейтралитет Норвегии, что «вовлечет ее в войну и явится опасностью для существования ее как суверенного государства».

24 января 1940 года начальник имперского генерального штаба генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны». Он писал, что в континентальной Европе Германия имеет преимущество перед союзниками: находясь в центре Европы и обладая развитой системой коммуникаций она способна нанести удар в любом месте. Однако на Скандинавском ТВД, где ведущую роль играют морские коммуникации, она теряет это преимущество и становится более уязвимой.

Анализируя соотношение сил между Германией (140 дивизий) и союзниками (110 дивизий), Айронсайд приходит к выводу, что если Германия не добьется распыления сил союзников, то не сможет перейти в наступление на Западном фронте с реальными шансами на успех. В то же время, союзные державы также не обладают преимуществом в сухопутных войсках и военно-воздушных силах для начала решительного наступления с территории Франции. В такой обстановке западные союзники будут в силах «вырвать стратегическую инициативу у Германии» лишь действиями на периферийных театрах и особенно с помощью экономической блокады.

Французский генеральный штаб придерживался аналогичных взглядов. 31 января главнокомандующий армией генерал М. Гамелен высказал решительное заявление, что в 1940 году Германия не нападет на западные страны. Французское правительство и генеральный штаб норвежская проблема интересовала в ином аспекте. Они стремились создать в Норвегии «второй фронт», чтобы оттянуть начало германского наступления на западе и ослабить его силу. В то же время, необходимо отметить, что, страстно желая развертывания в Скандинавии нового ТВД, французы не могли и не собирались выделить для него сколь-нибудь крупных сил.

Исходя из этого, планирование боевых действий на территории Скандинавии продолжалось. На заседании в Париже 5 февраля высший военный совет союзников решил, что войска должны будут оккупировать районы горных разработок. Проведение высадки в Норвегии разбивалось на несколько независимых операций. План высадки в Нарвике получил кодовое название «Стрэдфорд», в Тронхейме — «Эвонмаут», в Бергене и Ставангере — «Плимут». Подготовка транспортов велась главным образом во французских портах. К 27 февраля в Шербуре, Гавре и Бресте было сосредоточено 5 вспомогательных крейсеров, 4 транспорта и танкера, 6 пассажирских лайнеров, 7 грузовых судов и 13 боевых кораблей эскорта. Общий тоннаж этих судов составлял 153 601 брт, они могли перебросить до 150 тысяч человек. Французы выделили для действий в первом эшелоне 5-ю и 27-ю полубригады альпийских стрелков. Они, а также две британские бригады, грузившиеся на транспорта на Клайде, должны были направиться к норвежским берегам 12 марта.

Традиционная для союзников вялость и нерешительность, особенно проявлявшаяся французской стороной, панически боявшейся любых активных шагов, привела к тому, что начало операции было перенесено на более поздний срок, а на следующий день произошло событие, ударившее как по германским, так и по британским планам: Финляндия и Советский Союз подписали мирное соглашение. Ряд историков пытается представить этот момент в качестве поворотного пункта союзных планов. По утверждению А.М. Носкова, «после поражения Финляндии в Зимней войне английское командование отказалось от прямого вторжения в СССР через Норвегию и Финляндию, но продолжало делать вид, что готовится к высадке своих войск в Норвегии, чтобы держать Германию и Советский Союз в напряжении». Однако имеющиеся документы и мемуары членов высшего руководства Англии и Франции позволяют утверждать обратное: вопрос о высадке обсуждался вполне серьезно.

21 марта новым главой французского правительства стал Поль Рейно, выступавший за более решительное ведение войны. 28 марта в Лондоне состоялось очередное заседание Высшего военного совета, на котором было принято принципиальное решение о военном вмешательстве в Скандинавии и обсуждались конкретные вопросы, связанные с действиями союзников. Верный своей линии командующий французской армией генерал Гамелен заявил, что отказываться от подобных планов нельзя: немцев необходимо вытащить в Скандинавию, после чего они «забудут про западный фронт — наиболее важный для Англии и Франции».

Британское правительство, не хотело, в отличие от французского, быть вовлеченным в войну с Россией. В качестве срочной меры британский премьер Чемберлен предложил произвести минирование норвежских территориальных вод (на чем давно уже настаивал Черчилль), чтобы изгнать из их трехмильных пределов германские рудовозы — под удары военно-морских сил союзников, превосходство которых на море было неоспоримым. Операция, получившее кодовое название «Уилфред», не рассчитывала встретить сильное германское противодействие. Это отмечает Дж. Батлер: «По мнению Комитета начальников штабов, не было оснований ожидать, что Германия отважится на морские десантные операции против западного побережья Норвегии, поскольку ввиду явного превосходства английских военно-морских сил такая операция была бы связана для немцев с большим риском».

3 апреля британский флот получил указание произвести минирование норвежских вод. Выход кораблей назначили двумя днями позже, однако, делались оговорки о возможной отсрочке операции из-за погоды. Еще 31 марта крейсер «Бирмингем» с эсминцами «Фирлесс» и «Хостайл» были направлены к берегам Норвегии для перехвата прорывающихся в Германию немецких судов. Дополнительно им ставилась задача захвата рыболовных траулеров противника и прикрытия своих сил, которым предстояло ставить мины. Отряд оперировал у норвежского побережья до вечера 7 апреля, успев захватить в качестве призов три немецких траулера: «Фрисланд» (247 брт), «Бланкенберг» (336 брт) и «Нордланд» (392 брт).

Постановки в рамках операции «Уилфред» предусматривалось проводить несколькими группами кораблей:

— группа «WB» (эсминцы «Экспресс» и «Интрепид» ) — в районе Кристиансунна (62(54'с.ш., 6(55' в.д.);

— группа «WS» (минный заградитель «Тевайэт Бэнк» и эсминцы «Инглфилд», «Айлэкс», «Имоджен», «Айзис» ) — в районе м. Стад (62( с.ш., 5( в.д.);

— группа «WV» (20-я флотилия эсминцев-заградителей («Эск», «Импалсив», «Икарус», «Айвенго» ) и 2-я флотилия эсминцев («Харди», «Хотспёр», «Хэвок», «Хантер» ) для прикрытия) — в районе Будё (67(24' с.ш., 14(36' в.д.).

Соединение под командованием вице-адмирала Уильяма Дж. Уайтворта (линейный крейсер «Ринаун» и эсминцы «Грэйхаунд», «Глоууорм», «Хайперион», «Хироу» ) было выделено для оперативного прикрытия заградительных групп, так как поступили сведения о находящихся в Нарвике норвежских броненосцах, кроме того, нельзя было полностью исключать ответных мер противника.

«Поскольку минирование нами норвежских вод могло вызвать ответные действия Германии, — вспоминал Черчилль, — было решено также, что в Нарвик следует послать английскую бригаду и французские войска, чтобы очистить порт и продвинуться к шведской границе. В Ставангер, Берген и Тронхейм также должны были быть посланы войска».

Так в общих чертах и выглядел новый план, получивший кодовое название «R4». В нем просматриваются следующие характерные решения:

— расчет на лояльность политического руководства Норвегии;

— основной акцент делался на ведение боевых действий на море, планы строились из расчета значительного превосходства британского флота над германским, на ВМС возлагались основные усилия по противодействию возможным немецким контрмерам;

— в первом эшелоне задействовались исключительно британские войска, во втором — также французские и польские силы;

— военные действия в Дании на данном этапе не предусматривались.

В общем, как заметил польский историк Януш Одземковский, «вся операция готовилась так, будто союзников ждала сердечная встреча».

Здесь стоит еще раз вернуться к вопросу о провокациях. С одной стороны, Комитет начальников штабов не верил в способность немцев провести морскую десантную операцию; с другой, Черчилль говорит об опасности ответных действий германской стороны в ответ на минирование норвежских вод. Из этого напрашивается вывод: англичане действительно хотели своими минными постановками спровоцировать Германию на ответные действия — вторжение в Норвегию, открыв тем самым пресловутый «второй фронт», а затем надеялись одержать там сравнительно легкую победу. Таким образом, тезис о провокации имеет право на существование, однако под провокацией следует понимать не абстрактное «продолжало делать вид, что готовится к высадке», а конкретные активные действия против третьей стороны...

5 апреля главнокомандующий французским флотом адмирал Дарлан получил приказ собрать в Бресте суда для перевозки в Норвегию французского экспедиционного корпуса, который включал шесть батальонов альпийских стрелков, два батальона Иностранного легиона и другие подразделения. Предполагалось, что англичане проведут высадку, а французские войска придут им в подкрепление.

Высадка в Нарвике и Тронхейме намечалась на 10 апреля силами двух батальонов 24-й гвардейской бригады, к которым позже присоединялись остальные бригадные подразделения.{3} Транспорты, предназначенные для перевозки личного состава и техники, сосредотачивались на Клайде. Для их сопровождения выделялся крейсер «Орора» (флаг контр-адмирала Э. Эванса) с шестью эсминцами. Командующим экспедиционными войсками назначался командир 49-й дивизии генерал-майор Питер Мэкези. Одновременно планировались десанты численностью по два батальона в Ставангер и Берген. Для их переброски выделялась 1-я эскадра крейсеров под командованием вице-адмирала Джона Каннингхэма{4}, которая к 7 апреля приняла в Розайте войска на борт и была готова к выходу в море. Затем туда направлялись бы подкрепления в составе 146-й и 148-й бригад. Всего в первом эшелоне должны были высаживаться шесть пехотных батальонов, к которым позднее присоединялись подразделения 42-й и 49-й дивизий. При этом англичане явно надеялись провести высадки без сопротивления; иначе тяжело объяснить скудный состав сил, которым предстояло действовать в Норвегии, — всего 11 батальонов.

Cодержание

Дальше

Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: «Военная литература»