ROEYKSOPP о восьмидесятых
 Вышел финальный альбом норвежского дуэта Röyksopp «The Inevitable End» — после этого группа перейдет к формату EP и отдельных треков. «Волна» поговорила с Турбьёрном Бруннтланном и Свейном Берге о современном попе, CD-дисках и конце всего.
— Мне показалось, что «The Inevitable End» — заключительная часть трилогии, начатой «Junior» и «Senior». Так ли это?
Турбьёрн Бруннтланн: Как вам сказать… Мы точно держали это в голове, когда записывали альбом, но в целом вышло так, что он суммирует все наши альбомы, подытоживает их. В итоге мы видим все наши пять альбомов законченным циклом, начавшимся с «Melody A.M». По мере того как мы работали над музыкой, наши альбомы становились все более концептуальными — и в последних трех альбомах это проявляется гораздо четче. Поэтому с такой точки зрения вы правы!
— Понятно, что альбом о конце, но чего именно? Идет ли речь о смерти (если продолжать аналогии с «Юностью» и «Старостью»)?
Т.Б.: Смерти — может быть. Для нас главной была мысль о том, что все имеет свой конец. Не обязательно жизнь — еще и эмоции, чувства людей, отношения, все это просто прекращается. О вещах, которые ты теряешь. Пока ты живешь, ты все чаще понимаешь, что вещи имеют свойство кончаться и теряться. Все, что нас окружает, исчезнет. Об этом и альбом.
— То есть альбом последний, потому что он не мог быть каким-то иным с учетом его концепта?
Т.Б.: Нам нравится, когда у чего-то много значений. Тексты песен, истории, которые они рассказывают… Весь наш альбом, его название — это оммаж классическому альбомному формату, тому, что мы испытывали, слушая великолепные альбомы других музыкантов. Мы выросли вместе с этим форматом. На нас он оказал очень большое влияние, и мы решили, знаете, сделать такой альбом-альбом. Что до нас, то мы решили сделать его последним, потому что мы хотим выпускать музыку в разных форматах, нам нужно двигаться дальше.
— Это будут просто мини-альбомы или что-то более интерактивное?
Т.Б.: Мини-альбом — это то, о чем мы говорим очень часто в последнее время, это то, что нас волнует. В рамках EP ты тоже можешь создать нечто концептуальное, целый мир — не обязательно для этого выпускать по двенадцать треков. Иногда достаточно всего трех, просто мир будет небольшим, но главное для нас — куда меньшее время между выпуском. Сейчас перед нами столько возможностей, мы просто можем выпускать треки хоть по одному.
— Если говорить об EP, есть ли какая-то связь между «Do It Again» и «The Inevitable End»? Это некий пролог к истории?
Т.Б.: В общем-то, да, можно сказать и так. Мы записывали ее в одно время с альбомом — но работать над «The Inevitable End» мы начали даже раньше.
Свейн Берге: Но в то же время важно сказать, что это две отдельные вещи. Все дело в сотрудничестве с Робин: когда она приходила к нам в студию, мы работали над одним, когда уходила — над другим. Это все происходило параллельно, но мы быстро поняли, что хоть они и отличаются друг от друга, все это части одной вселенной.
— Обложка «Do It Again» — это же тоже такой привет традиционным форматам? Я имею в виду то, что он оформлен, как CD.
Т.Б.: Да, безусловно, мы к этому сделали отсылку. Нам нравится двусмысленность, неопределенность — в нашей музыке, в видео, в оформлении, даже в наших выступлениях. Нам нравится давать подсказки, а не рассказывать всю историю — вам решать, какая именно трактовка подходит лучше. Все дело в восприятии, и эта ссылка к классическим CD на обложке «Do It Again» — это как раз то, что нам нравится включать в наше искусство.
— При этом EP казалась более агрессивной, чем альбом.
С.Б.: Как мы уже говорили, «The Inevitable End» — это в каком-то смысле попытка понять, что происходило до событий в «Do It Again». И в нем очень много элементов клубной музыки — заглавный трек и «Sayit» тому пример. Но на альбоме нашим главным решением было уйти от клуба, избежать танцевальности — но сделать это не в полной мере. Мы не хотели, чтобы «The Inevitable End» воспринимался как альбом для танцполов, некоторые треки лишь содержат элементы клубной музыки, но это в них совсем не главное. Мы хотели, чтобы это был более сентиментальный альбом — такой, где текст стоит во главе угла; мы делали так и раньше, но сейчас отказались от, как вы ее назвали, агрессии. Музыка здесь специально убрана на задний план, потому что нам показалось, что это сделает альбом более искренним, более разносторонним.
— Вам не кажется, что в нынешней поп-музыке вообще есть тенденция совмещать тексты об отрицании и боли с музыкой более радужной, чем она должна была быть?
С.Б.: Что-то такое есть, но дело в том, что мы как раз чем-то подобным и занимались все это время. Так что в какой-то степени мы можем считаться частью этого тренда. Я думаю, что такой ход со стороны поп-музыкантов — это нормальная реакция на агрессивную природу современной поп-музыки, на то, какой она является последние пять-семь лет. Люди, наверно, уже по горло сыты всем этим. Думаю, мы уже можем позволить себе отбросить скромность и сказать: да, мы во многом были впереди наших коллег — из-за того что выбрали свой собственный путь. И кажется, что мы опередили время с нашими альбомами.
Т.Б.: Мне кажется, наша музыка дала понять людям, скептически относившимся к электронике, что в ней нет ничего страшного. Дала ее полюбить и лучше понять.
— Особый путь имеет отношение и к новому альбому — на сайте вы приглашали слушателей присоединиться к путешествию? Куда?
С.Б.: Достаточно сложно сказать. Безусловно, мы рассматривали «The Inevitable End» как путешествие, как цельную историю — от первого трека до последнего, но куда важнее как раз то, что это конец путешествия, начатого с нашего первого альбома. Мы просто не хотим диктовать слушателю, дать ему возможность собственной интерпретации.
— Если продолжить эту — что мы увидим в конце?
С.Б.: Дело в том, что об этом мы как раз не хотели бы говорить. Мы проложили некое направление, дали слушателю дорогу при помощи текстов, названий треков — это несколько подсказок, которые помогут каждому найти что-то свое в альбоме. Свобода интерпретаций — это для нас главное. Тот же последний трек «Thank You» — это может быть и послание фанатам, и просто песня об отношениях или дружбе. Элтон Джон когда-то спел «Сказать «извини» сложнее всего» — и мне кажется, что сказать спасибо в иные моменты не проще для большинства из нас. Чтобы показать нашу признательность, искренне выразить свои чувства.
— В то же время у вас на альбоме есть трек «Rong», который чуть ли не противоположен «Thank You» по посылу.
Т.Б.: Мы, конечно, знали, что многих этот трек удивит — ну вы знаете, в его коротеньком тексте есть пара крепких словечек, — но это просто такой момент в нашем путешествии, когда нам было необходимо использовать подобные краски; все для того, чтобы картина была более полной. Это изображение наших чувств в тот момент, когда все кажется неправильным — и ты просто не можешь сказать иначе, ведь все вокруг становится иррациональным.
С.Б.: Причем, если вы заметили, «Rong» начисто лишен гнева и ненависти. Мы запечатлели момент, когда ты практически сдался, когда у тебя уже не находится других слов, чтобы сказать, насколько здесь все … [запущено]. И поэтому вокал и музыка в песне приятные и милые — это неслучайный контраст, в песне появляется гораздо больше необходимых нам ностальгии и меланхолии.
— Мне показалось, что как раз это настроение было присуще саундтрекам к фильмам про космос из восьмидесятых — и «The Inevitable End» в чем-то с ними перекликается.
С.Б.: Честно говоря, не то чтобы у нас был какой-то особый источник вдохновения. Конечно, мы дети восьмидесятых — и фантастика поздних семидесятых, например «Звездные войны» и то, что было позже, это часть нас. Когда мы были детьми и подростками, мы часто читали французские фантастические комиксы, того же Мебиуса, особенно то, что он делал вместе с Алехандро Ходоровски. Поп-культура того времени — это большая часть нашей жизни, мы очень много знаем про восьмидесятые, поэтому есть возможность проникновения чего-то такого в нашу музыку. Но это не умышленно. Мы не пытались создать атмосферу, но что-то такое, скорее всего, в нашей музыке есть.
— Пожалуй, самый неожиданный момент альбома — это шумовая концовка «Here She Comes Again».
С.Б.: Это звуковой коллаж. Это самый атмосферный момент альбома, попытка передать головную боль, звук чего-то ломающегося. Это момент нагнетания обстановки вокруг — все происходящее становится более мрачным, неизбежным. Можно сказать, что так разваливается мир.
Читать: Röyksopp — дуэт из Тромсё
Читать - Junior - третий альбом Royksopp
Читать - Денис ПОПОВ: ROYKSOPP
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Афиша Автор: Артем Макарский
«Так разваливается мир»: Roeyksoppо восьмидесятых, смерти и агрессии
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
В 1814 г. в Норвегии была принята конституция — одна из наиболее демократических буржуазных конституций, существовавших тогда в Европе. Однако бедственное положение норвежской экономики - состояние, в котором она находилась после отделения от Дании, препятствовало развитию изобразительного искусства. В Университете Осло не было факультета истории искусств.
В Норвегии слова «russ» («выпускник») и «russefeiring» («праздник выпускников») связаны с праздником в честь прощания со старшей школой. Этот праздник частично основывается на традиции выпускников старшей школы называющих себя «russ» и отмечающих прощание со школой
История норвежского кинематографа – это рассказ о создателях фильмов, актерах и работниках кино, занимающихся этим видом искусства на протяжении долгого времени. Условия очень сильно менялись, что привело к большому количеству режиссеров, создавших только один фильм. Тем не менее, в этой истории имеются блестящие периоды, когда на передний план выходили выдающиеся режиссеры и киноактеры. Поэтому Норвегия гордится своим национальным кинематографическим наследием, которое во многом отражает развитие норвежского общества.
